Гобелен с пастушкой Катей. Книга 4. Зима в зеркалах - стр. 32

– Давай я надену, а ты посмотришь – предложил Миша с энтузиазмом. – Может сойду за кинобандита.

– Да, теперь понятно, как возникают ошибки следствия, – доложила Алла. – Это называется подгонка под версию. Обычная практика в детективах.

– Ты, Трехглазка, всегда была малость занудой, – огорчился Миша. – С тобой скучно, вечно что-нибудь углядишь – и пропал весь кайф! Поэтому назвали, как в сказке, у тебя третий глазок никогда не спит.

– Тоже мне Крошечка-Хаврошечка! – не осталась в долгу Алла. – Когда эта крошечка выросла, знаешь как ее стали звать?

– Как же? – для проформы спросил Миша.

– Большая Хавронья, с твоего позволения, – с удовольствием доложила Алла. – Это Кирюшка вопрос задал, когда я им читала сказку на ночь: «усни глазок, усни другой…» Мы чуть со смеху не умерли. Так что, художник Званский, можешь зваться крошечной Хаврошечкой, а мой третий глазик оставь в покое, будь так добр.

– Ладно, не буду мерять маску, но что делать с фотоуликой? – Миша вернулся к делу и к главной загадке.

– Понятия не имею, – созналась Алла. – Шура Костин, не тем будь помянут, просил разыскать и выбрать – мы исполнили. А может быть, это не то, и надо искать дальше?

– Давай его спросим, – предложил Миша. – Позвони и узнай, скажи, что нашли фото с Нурланом Алибеговым. Надо искать дальше?

– Я бы позвонила, конечно, – согласилась Алла. – Но у него дома скандальная жена, я с ней имела беседу. Она раздумала разводиться.

– Ну это без проблем, я позвоню, спрошу, а там пусть идет в сортир с тобой говорить, – предложил Миша. – Между прочим, за эту улику мы можем спросить некоторый выкуп, с какой стати нам пахать на него даром?

– Твои мыслительные кристаллы заработали в криминальном режиме, – мягко пожурила Алла друга детства. – Звони, вот номер, спрашивай Александра Ивановича.

Миша сделал, как было сказано, и ответ не замедлил. Алла слушала, как подставное лицо задает вопросы: "Когда? И куда? А как с ним связаться?" и ей становилось не по себе все более и более.

– Вот такие дела, – сообщил Миша, когда повесил трубку. – Исчез твой инженер. С концами.

– То есть как исчез? Что с ним? – заволновалась Алла.

– Жена сказала: нету, когда будет – неизвестно, уехал, ничего не сказал. Была довольно вежлива, – пояснил Миша. – Теперь ищи-свищи.

– Вот это номер, – удивилась Алла. – Мы ему улику добыли, а он возьми и пропади. Ничего не понимаю. И не предупредил. Кто теперь докажет, что я его не грабила?

– Никто, – мрачно согласился Миша. – И я толком не знаю, может, и грабила, а мне наплела сорок бочек арестантов. И пакет заставила добывать с какими-то уликами. Инженера, может быть, давно убила и в землю закопала Вся информация – только на основании твоих слов.

– Стоп, мелькнула здравая мысль! – Алла прервала поток обвинений в свой адрес. – Что я никого не грабила, это я знаю, а вот насчет версии Шуры Костина – одни голословные заявления. Может быть, он водил меня за нос, велел сидеть тихо, ходить для него за пакетом – никто не знает, что за этим кроется. У меня был один источник информации – инженер Шура Костин! Теперь он пропал, а я осталась в розыске с кучей дурацких историй и без разумной помощи! Кроме тебя и мыслящих кристаллов…

– Не паникуй, Трехглазка, – возник Миша. – Ничего не потеряно, тебя пока не нашли, это хорошо. Я, так и быть, буду считать, что ты в ограблении не участвовала. Самое главное, что инженер не подвел тебя под монастырь. Пускай лучше исчезнет. А улика у нас останется. Так и быть, преодолею соблазн и не пойду к девушке Нине, подождет она с пакетом, а то как бы чего не вышло.