Гобелен - стр. 23
Почти сразу за воротами Терреглса начиналось редколесье, а к самым ступеням крыльца подползала вересковая пустошь. Земля была лиловой от бесчисленных крохотных колокольчиков; с мягким ветром, проникшим в долину, до графа донесся густой медовый аромат. Граф глубоко вдохнул, постарался удержать в груди дух любимого Терреглса.
– Мне будет этого не хватать, – сказал он жене.
– Вы скоро вернетесь домой, милорд, – отвечала Уинифред, сжимая его руку. И добавила: – Прощай, мой дорогой Уилл. Да пребудет с тобой удача.
С этими словами Уинифред поднесла руку мужа к губам и страстно поцеловала. Уильям понял: она успела выплакаться наедине с собой. Хорошо, что сейчас, при слугах, не будет ни сцен, ни слез; хорошо, что Уинифред такая сильная. Впрочем, он всегда знал – у жены сил достанет на них обоих.
– Я же говорил – может и так обернуться, – прошептал граф. – Все к тому и шло.
Уинифред кивнула – дескать, понимаю. По всей Шотландии в семьях наблюдался раскол. Одни встали на сторону якобитов, другие оставались верны Георгу. Истина же в том, что большинству шотландцев наплевать, кто засел на английском престоле – слишком далек отсюда Лондон, зато каждый жаждет независимости Шотландии. Уинифред верила в мужа, нашла в себе силы поддержать его стремление выступить под знаменами короля Иакова. Между тем зять Уильяма, Чарльз, владелец поместья Траквер, патриот ничуть не менее ярый, оставался лояльным к Англии и не собирался воевать. Что не помешало ему предложить приют и заботу Уинифред и малютке Анне, пока Уильям сражается под началом лорда Мара. Как же благодарен был Уильям жене за то, что избавила его от чувства вины – ибо это чувство могло оказаться последней соломинкой на его спине, согбенной под бременем сопутствующих событий.
– Чарльзу есть что терять. Вдобавок у него семья больше нашей – не может он оставить домашних без защиты, уйти на войну. Я знаю: он о нас позаботится.
За этой фразой Уинифред скрывался следующий посыл: «Я все понимаю и доверяюсь твоему решению». И граф Нитсдейл без труда разгадал истинный смысл жениных слов.
– А я знаю другое: ты, Уин, обладаешь железной волей, на тебя можно положиться во всем.
Граф нежно поцеловал жену в губы – плевать, что смотрят слуги, а также арендаторы и вассалы, обязанные следовать на войну за своим господином. Не без труда оторвавшись от Уинифред, Уильям опустился на одно колено перед дочерью.
– Милая моя Анна, слушайся тетушку Мэри, – наставительно-ласково напутствовал он и погладил по щечке единственную из выживших своих дочерей. Этим игривым жестом он старался скрыть страх за малышку. – Обещай мне, доченька, что приглядишь за своей матушкой. Обещаешь, родная моя?
Девочка кивнула и смущенно улыбнулась, крепче прижав к груди тряпичного зайку. Хорошо, что Уинифред уверена: их сын не будет взят в заложники в ходе жестоких стычек – таковые стычки неизбежны, ибо Терреглс – самая пуританская местность Шотландии, католиков здесь считают идолопоклонниками, на их дома регулярно совершаются налеты. Граф радовался своей дальновидности, позволившей отправить Вилли за границу – сейчас, когда кругом стоят блокпосты, это было бы невозможно.
В конце концов граф Нитсдейл покинул дом. За ним по извилистой дороге медленным шагом следовали конные его вассалы, далее – пестрая толпа фермеров с пиками и копьями; редко у кого имелся меч. Уильяму сообщили, что герцог Аргайл – убежденный сторонник Ганноверов – уже прибыл в замок Стерлинг и собирает войска, не отказывая никому из добровольцев. Готовится, стало быть, к кровавой жатве. То же самое происходит в лагере лорда Мара.