Гнездо Красной Птицы - стр. 8
– Но как мы их вернём? – спросил меня Червь Инь. – Ведь мы не знанием тех обстоятельств, при которых они с помощью своих ухищрений погрузились в этот летаргический сон.
– Я покажу вам пути их вхождения, – сказал я. – Я и сам хочу последовать за ними, но не знаю, вернусь ли я из тех сфер обратно самостоятельно без оказываемой мне помощи.
В этот момент я вспомнил мой разговор с моей университетской контролёршей Ириной Александровной Голубевой, которая, узнав о том, что все мои ученики впали в летаргический сон, сказала мне:
– Я так и знала, что ваши лекции закончатся бедой. Мне нужно было быть более настойчивой и запретить вам читать ваши лекции студентам. Ведь существует же проверенная учебная программа, по которой обучаются все студенты нашего университета, и она никому не приносила вреда. А вы со своими китайскими теориями привели учебный процесс в государственном учреждении к краху и нанесли вред вашим ученикам, за которых несёте ответственность. Вас нужно наказать за ваши действия.
И тогда я ответил вопросом на вопрос:
– За что же вы хотите наказать меня? За то, что я всем показал этот мир с другой стороны и открыл им глаза на то, что не замечали. Ведь загадки многих тайн вещей и явлений лежат на поверхности. Только их никто не замечает.
– Откуда вы такой появились?! – с ненавистью воскликнула она. – Каким же чудовищем являетесь вы?!
– Я появился и из реки, – пояснил я ей в шутливом тоне, – как древнее животное в виде Дракона-лошади (龙马), называемое 麒麟 Цилинь, по-японски, Кирин. Обычно оно живёт три тысячи лет, имея тело коня, а голову дракона. Знаете такое животное?
Ирина Александровна инстинктивно покачало головой, и я сказал:
– Когда-то мудрец Фу Си, сидел на берегу Жёлтой реки, увидел выходящую из неё Лошадь-дракона с темными и светлыми пятнами на шкуре. Фу Си заинтересовался странным животным и изучил расположение пятен, назвав эту схему Хэ Ту – 河圖 «Карта реки». Через какое-то время император Канси повелел своим придворным высшего военного ранга носить на груди нашивки с изображением цилиня, который ассоциировался с изображение тигра или даже льва.
– Потому что он был свирепым? – с сарказмом спросила Ирина Александровна.
– Совсем нет, – ответил я, – цилинь больше похож на единорога, но рог его – это всего лишь мягкая шишечка, чтобы никого не уколоть. Он предстал перед людьми с коровьим хвостом и лошадиными копытами, ростом чуть выше трёх метров. Передвигаясь, он не причиняет вреда даже букашке, боясь на кого-либо наступить, а питается лишь чудесными травами. Цзилинь охраняет всех людей от злых духов и провожает умерших на небеса.
– Значит вы, – язвительно заметила Ирина Александровна, – являетесь тем, кто провожает своих учеников на тот свет?
После встречи с прихожанами церкви, возвращаясь домой с Татьяной, я вспомнил этот разговор с моей контролёршей Лебедевой и подумал вслух:
– Если все мои студенты погрузились в летаргический сон, выходит, что мой куратор оказался прав. Церковные люди тоже стоят в своём восприятии мира на той же границе жизни и смерти, где открывается вечность и бессмертие. Но у меня, как у учёного, взгляд на эти вещи несколько отличается от их представления бытия. Кто же из нас прав, я, как гносеолог, или они, как онтологи?
Об этом я спросил Татьяну, и она сказала: