Гнев волхва - стр. 15

– Откуда такое богатство? – поинтересовался Олег.

– Сохранил с давних времён, – лаконично ответил Тимофей.

В одной руке он держал щит, в другой – меч, которым грозно размахивал над своей головой, словно угрожая невидимому врагу. Роста Тимофей был низенького, и назвать его богатырём у Олега язык бы не повернулся, однако он сделал вид, что маленький мужичок в нелепых доспехах внушил ему страх.

– Тимофей, – шутливо взмолился он, – не губи! Век буду за тебя…

Олег хотел сказать «бога молить», но осёкся. В отношении закоренелого язычника, который непререкаемым тоном утверждал, что богов много, это было несколько рискованное обещание. И кроме того, поди угадай, кому из них Тимофей отдаёт предпочтение, если он с одинаковым уважением говорит и о Велесе, и о Перуне, и даже о Яриле, олицетворяя его с весенним плодородием и любовью…

Глазки старика лукаво блеснули. Как обычно, он догадался, о чём не договорил его собеседник, а, быть может, обладая экстрасенсорными способностями, прочитал его мысли, в чём его не раз уличал сам Олег. Однако Тимофей, по своему обыкновению, скрыл это и сурово произнёс:

– Неча зубы скалить, неразумный отрок! Лучше примерь одёжу ратника.

– Это ещё зачем? – искренне изумился Олег.

– А как ты с супостатами собираешься биться? – не менее удивлённо спросил Тимофей. – Голыми руками и в посконной рубахе?

– С какими супостатами? – ушёл от ответа на риторический, как он подумал, вопрос, Олег.

– А такими, которые насылают на нас металлических птиц, в сравнении с которыми рарог – безобидный птенец, – ответил Тимофей.

Олег знал, что в древнеславянской мифологии рарогами называли летающих чудовищ с искрящимся телом, пламенеющими перьями и огненным вихрем, вырывающимся из клюва. Эти хищные птицы уничтожали всё, что попадалось на их пути, являлись предвестниками пожаров и смерти. Но он ничего не знал о металлических птицах, о которым упомянул Тимофей. И потому потребовал внести ясность, спросив:

– Кого, говоришь, насылают?

Тимофей грустно вздохнул, как он это делал всегда, когда ему приходилось объяснять своему подопечному очевидные, по его мнению, явления.

– Вчерась поутру Гавран сотоварищи заклевали насмерть на подлёте к нашему дому птицу, сотворённую каким-то кудесником из железа, – сказал он, по своему обыкновению изъясняясь на смеси старинного и современного языка, к чему Олег уже давно привык. – В чреве своём эта птица несла погибель. Её напарница, точно такая же, как она, разрушила звонницу в Куличках, сбив наземь колокол.

Тимофей сочувственно посмотрел на Олега, предвидя, что опечалит его своим известием, но не стал скрывать ничего и договорил:

– Колокол, подаренный тобой храму, превратился в груду металла.

Олег нахмурился. Он впервые слышал об этом, но у него не было причин не доверять Тимофею, а тем более Гаврану, старому ворону, который исправно сообщал обитателям Усадьбы волхва обо всём, что происходило в округе. Ещё ни разу новости, принесённые Гавраном, не оказывались лживыми. Даже в том случае, если они казались сказочными, как сейчас в изложении Тимофея. Просто Олег всегда делал поправку на почтенный возраст ворона и самого Тимофея, которые жили, если верить их собственным словам, уже много столетий, и мысленно переводил привычный им древний язык с его архаичными оборотами на современный. И тогда тот же рарог превращался в беспилотный летательный аппарат, чудовищное изобретение современной науки и техники, несущее погибель всему, что встретится на его пути. Только делает он это не по собственной воле, а по желанию людей, управляющих им по радиосвязи или вносящих нужные данные в его компьютерный мозг.