Гнев ангелов - стр. 29
– Да, служил.
– Много ли платили лесникам?
– Более чем достаточно. В любом случае мне лично хватало.
– Я подробно изучил ваши счета, мистер Веттерс. Судя по всему, у вас там совсем не густо, прямо скажем.
– Мы никогда не доверяли банкам. Я держал все свои деньги дома.
– Все свои деньги? – Брайтуэлл вытаращил глаза в шутливом изумлении. – Ба, и сколько же вы накопили? Все – это может быть уж-а-асно много. Тысячи, даже десятки тысяч. Верно, мистер Веттерс? Десятки тысяч? Или же больше?
Харлан облизнул губы и сглотнул слюну, чтобы промочить горло. Ему не хотелось, чтобы срывающийся голос выдал его. Никакой слабости: он должен выглядеть совершенно невинным перед этим человеком.
– Нет, больше нам никогда не удавалось накопить. И на черный день нам удалось отложить, можно сказать, лишь продав дом моих родителей после кончины моей матушки.
Тень сомнения промелькнула на лице Брайтуэлла.
– Дом?
– Они жили в окрестностях Кале, – заявил Харлан. Он произнес название французского города нараспев, как обычно говорили в этом штате[6]. – Я был единственным ребенком, и дом перешел мне по наследству. К счастью – учитывая болезнь Анжелины.
– Поистине повезло.
Теперь Харлан смело встретил взгляд Брайтуэлла.
– Я с самого начала, даже не зная, чего ради вы сюда явились, предупредил вас, мистер, что вы все равно ничего у нас не найдете. И я был бы благодарен, если бы вы немедленно нас покинули. Мне надоело ваше навязчивое общество.
В этот момент Анжелина открыла глаза. Она взглянула на Брайтуэлла, и Харлан испугался, что она начнет кричать. Он молился, чтобы она не закричала, поскольку отлично знал, какой ужасной может быть реакция этого типа. Харлан не сомневался, что Брайтуэлл способен на убийство в случае необходимости. Он этого урода исходил запах смерти.
Но Анжелина не закричала: она заговорила, и от звука ее голоса на глаза Харлана навернулись слезы. Такого голоса он не слышал уже очень давно – мягкого, мелодичного, как в ее зрелые здоровые годы. И в то же время в нем проявился совсем другой, более низкий оттенок.
– Я знаю тебя, – заявила она, и Брайтуэлл удивленно уставился на миссис Веттерс. – Да, знаю, кто ты такой, – повторила она. – И я знаю твою потаенную лживую сущность. Хранитель душ, ловец заблудших, преследователь тайного ангела.
Теперь настал ее черед улыбаться, и улыбка эта показалась Харлану более жуткой, чем выражение лица Брайтуэлла. Глаза Анжелины сияли нездоровым блеском, и говорила она издевательским, почти триумфальным тоном.
– Ваши дни сочтены. Он идет за вами. Вы думали, что нашли его, но это он найдет вас. Убирайся отсюда. Прячься, пока не поздно. Забейся в нору, заройся в нее с головой, и возможно, он пройдет мимо. Возможно…
– Дрянь, – огрызнулся Брайтуэлл, но в его голосе не было уверенности. – Твой угасающий ум извергает пустые глупости.
– Старый мерзавец в темнице гниющей плоти, – продолжила Анжелина, словно не слышала его слов. – Жалкая бездушная тварь, крадущая ради развлечения чужие души. Спасайся, беги, хотя ничто тебе не поможет. Он найдет тебя. Найдет и уничтожит тебя, тебя и тебе подобных. Страшитесь его!
Дверь в палату открылась, и вошла медсестра Эвелин с чайным подносом, на котором стояли две чашки и тарелочка с печеньем. Она резко остановились при виде Брайтуэлла.