Глубина - стр. 20

– Прости, что задержалась, – обратилась она к Марку, и Энни мгновенно услышала резкий звон американского акцента, тягучего и небрежного, – я увидела на пирсе ван Алленов, хотела их поблагодарить за тот вечер…

Она устремила темные глаза на Энни, в ее взгляде не было строгости.

– А это кто?

– Я нашел стюардессу, она проводит нас в каюту, – Марк представил их друг другу, забирая у Энни малышку и передавая ее немолодой женщине, которая возникла рядом с его женой. Няня, разумеется.

Энни остро ощутила, как ребенок вдруг пропал из ее рук.

– Пойдем? – миссис Флетчер взяла мужа под локоть.

Флетчеры приобрели билеты в люкс сразу за рядом кают, которые были отведены Энни, с гостиной в дополнение к спальне. Няню разместили внизу вместе с другими слугами и командой. Багаж уже был доставлен и свален кучей около двери: огромный сундук, шляпные коробки, полдюжины чемоданов поменьше. Два потрепанных саквояжа – наверное, нянюшкины. Маленькая колыбелька.

Такая груда застигла Энни врасплох.

– Надолго в Америку? – спросила она, когда няня поспешила с ребенком в спальню: вероятно, заняться испачканным подгузником. – Или вы там живете?

Женщина проследила за взглядом Энни и рассмеялась.

– Вы про все это? Вынужденная необходимость при путешествии с младенцем. – Она вытащила из шляпки булавки, положила ее на стол и распушила легкие волны золотисто-каштановых волос. – А как насчет вас, моя дорогая? Впервые в Америку?

– Да, мэм, – произнесла Энни и сразу же пожалела. Считается ли такое разговором о личном?

– Собираетесь там остаться? Слышала, многие подписались на эту работу, чтобы туда попасть.

Так, наверное, и было. Энни слышала такого рода разговоры поздними ночами в каютах экипажа, когда лились пиво и джин. Однако она боялась сказать слишком много, в ушах звенело предупреждение старшего стюарда. Никакой излишней фамильярности.

– Я? Нет, мэм. То есть я еще не решила.

На самом деле Энни вообще не думала о будущем, оставаясь здесь и сейчас.

– Но вы не против маленького приключения, правда?

Вопрос был достаточно невинным, однако Энни стало немного не по себе, поэтому она решила, что лучше промолчать. В этот же момент Марк Флетчер принялся расхаживать по каюте, распаковывая вещи. Энни остро ощущала, что он сзади, что ходит туда-сюда, его присутствие обжигало ей спину словно солнце.

Женщина улыбнулась – тепло, искренне, хотя в ее глазах мелькнуло нечто, отчего Энни вновь испытала неловкость.

– Меня зовут Кэролайн Флетчер.

– Рада познакомиться с вами, миссис Флетчер, – Энни присела в книксене, и женщина рассмеялась.

– Не называйте меня так. Мы ведь почти ровесницы, правда?

Энни понимала, что никто не хотел ее задеть – это было лишь еще одно проявление американского дружелюбия, – но невольно ощутила свою бедность по сравнению с положением миссис Флетчер. Одинокая стюардесса, чьи пожитки наверняка уместились бы и в одну из этих шляпных коробок.

– А как я могу называть вас? – спросила женщина, кружась по комнате и распаковывая ослепительный набор личных вещей так легко и привычно, что у Энни едва не закружилась голова.

– Можно просто Энни, – отозвалась она, наблюдая, как миссис Флетчер открыла один из самых больших чемоданов и начала развешивать столько ярких платьев, что и за месяц не надеть, не говоря уже о недельном путешествии на корабле. Энни попыталась помочь, пристроив несколько книг на боковом столике, в то время как Кэролайн, взявшись за шкатулки, открывала их, чтобы выставить серебряные и золотые подвески и кольца напоказ, словно люкс был ее личной ювелирной лавкой. Зачем нужно столько драгоценностей? Не говоря уже о том, чтобы беззаботно выставлять их вот так напоказ – кто угодно ведь может увидеть и позариться. Ожерелья, браслеты, блестящая брошь размером почти с кулак Энни.