Глиняный колосс - стр. 5
Сахалин. Десант… Десант – Сахалин… Японский десант на Сахалине? Стоп!
Делаю резкое движение, стряхивая наглого кота. Нахожу спички, зажигаю лампу. Откуда-то из глубин памяти всплывают некогда прочитанные строчки: последняя операция японцев в русско-японской войне – высадка на Сахалин. Кажется, конец июня – начало июля…
Поднявшись на ноги, прохаживаюсь взад-вперед, поглядывая на Алевтина. Поразительная штука моя память здесь, никак не могу привыкнуть. Все прочитанное прежде, пусть даже в далеком отрочестве, периодически всплывает в мозгу, подобно пузырю. Раз, пузырь лопнул – и вот тебе нужная информация. Жаль только, что не по заказу, а как придется…
– Так ведь, Алевтин? – Я нагибаюсь к облизывающейся под хвостом усатой твари.
Тварь не прекращает увлекательного процесса, лишь презрительно на меня покосившись.
– Так… Как буквально позавчера, услышав фамилию Линевича, к вечеру вспомнил и о Мукдене, и о наместнике… И о несчастном Куропаткине. Парне вроде и неплохом, но уж больно неудачливом по жизни… Спроси меня в моем времени о подобном – лишь пожал бы плечами, а тут… Кстати, о том, что Япония после Мукденской якобы победы не знает, что с ней делать и мечтает завязать с войной, – я Рожественскому еще не говорил.
Завтра, все завтра.
В последний раз подойдя к зеркалу и взглянув на подбитую физиономию, я с горьким вздохом вновь укладываюсь на диван. Не пойду ни на какие торжества. Куда я в таком виде? Обойдутся без поручика… Псевдо.
Последнее, что слышу сквозь сон, – легкий шорох за дверью и удаляющиеся шаги. После печального вздоха. Маланья, ты уж прости, но… Я сплю.
Однако без меня обойтись все же не получается.
«Бум-бум-бум… Бум!.. Бум-бум!..» Я с трудом продираю глаза и тут же вновь зажмуриваюсь. Солнечный лучик через окно падает прямо на картину в рамке, изображающую невинный лесной натюрморт: две лисы, медведь и почему-то четыре зайца. Не знаю, что этим хотел сказать художник, но зайцам должно быть явно не по себе в подобной компании… От стекла рамки луч рикошетит прямо в глаза.
«…Бум-бум!!!..» – Дверь, кажется, вот-вот слетит с петель.
– Маланья!.. Ты чего там, вконец оборзела? Сломаешь ведь!..
С языка едва не слетает «все равно твоим не буду!..», но вовремя себя останавливаю.
Однако это вовсе не она.
– Ваше благородие… – неожиданным басом произносит дверь. – Его превосходительство господин адмирал приказали разбудить и проводить к Морскому собранию и настоятельно велели не опаздывать!
О как… Рожественский лично за мной прислал? Фига себе!
Стихшие было удары возобновляются с удвоенной силой.
– А сам кто будешь? – уже накидывая китель, интересуюсь я у громыхающей двери. Судя по «благородию» – максимум унтер.
– Из ординарцев мы… – доносится сквозь глухие стуки.
– Слушай, ты, ординарец… – Эта комедия начинает мне порядком надоедать. Учитывая головную боль и странную суженность левого глаза. – Шинель с брюками за дверью висят?
– Так точно, ваше благородие, висят!.. – слышу я после очередного удара.
– Ну так приказываю тебе, ординарец, взять их и ожидать меня! Приказ ясен?
Стук немедленно смолкает:
– Так точно, ваше благородие, ясен!
– Выполнять!
Справившись наконец с пуговицами кителя, я отодвигаю засов и забираю у здоровенного парня в парадке свои вещи. Не забыв задвинуть ногой начищенные ботинки, зло захлопываю дверь прямо перед его носом.