Глициния - стр. 4
Блайт завидовала их прекрасным пальто. Сама она покрылась мурашками от осенней сырости, а тонкие, как паутинка, рукава платья ничуть не спасали от холода. В ноябре редко устраивали свадьбы, хотя она решила, что рядом с Арисом всегда стоит быть готовой к чему-то необычному. Если предполагаемый принц решил жениться осенним утром, в час, когда солнце еще не успело высушить росу на мху, то кто они такие, чтобы задавать вопросы?
Такие люди, как Арис Драйден, всегда получают желаемое. Просто этот день оказался редким исключением, потому что его заставили жениться на женщине, которую он терпеть не мог.
И, честно говоря, это чувство было взаимным.
– Ты не обязана этого делать, – сказал отец Блайт, Элайджа Хоторн. – Только скажи, и я вытащу тебя отсюда.
В любом другом мире Блайт тут же сбежала бы из Вистерия Гарденс. Но чтобы обеспечить безопасность Элайджи после ложного обвинения в убийстве, Блайт Хоторн пролила кровь на золотой гобелен и связала себя с Арисом – с Роком судьбы – на всю оставшуюся жизнь. Это подтверждала сияющая полоска света на безымянном пальце, такого слабого золотистого оттенка, что была едва различима.
– Со мной все будет хорошо, – пообещала она отцу. Бесполезно переубеждать его сладкими словами, уверяя, как сильно она любит Ариса или как счастлива выйти замуж за такого грубияна. К тому же сейчас она дрожала от сырого воздуха и чесалась под множеством слоев тафты, так что приходилось сдерживать чихание каждый раз, когда вуаль щекотала нос. Поэтому у нее не осталось сил лгать, а Элайджа не был дураком; он знал, что Блайт никогда не собиралась выходить замуж.
– Из тебя получится прекрасная принцесса, – прошептал он, и Блайт согласилась бы, будь Арис действительно членом королевской семьи. – Но хочу напомнить, что двери Торн-Гров всегда для тебя открыты. Неважно, в какой день или час, ты всегда сможешь вернуться домой.
– Знаю, – откликнулась Блайт, уверенная в этом, как ни в чем другом.
Только когда Элайджа, казалось, убедился, что отговорить ее не удастся, он наклонился и поцеловал дочь в макушку. Он поправил вуаль, когда отошел, отчего она поморщилась и отвернулась, чтобы чихнуть.
Когда мелодичные звуки арфы заиграли неторопливую мелодию, Элайджа протянул руку.
– Готова?
Никогда. Разве что спустя миллион лет Блайт, возможно, будет готова. Но вместо правды она сказала отцу:
– Конечно. – Потому что, если эта свадьба убережет его от виселицы, ее жертва будет ненапрасной.
Как бы Блайт ни старалась сосредоточиться, мир вокруг закружился, когда она ступила во двор. По земле вилась дорожка из каменных ступенек, вокруг каждой рос яркий клевер; Элайджа поддержал ее, когда она чуть не поскользнулась на них, так как выбрала не самую устойчивую обувь.
Сердце Блайт бешено колотилось в груди, заглушая звуки арфы, мелодия которой замедлилась, чтобы соответствовать ее осторожным шагам. Девушка посмотрела на толпу, на лица, которые расплывались, превращаясь в острые осколки слишком белых зубов и голодные глаза, пожиравшие ее с каждым шагом, словно готовились содрать кожу с костей. И хотя ее руки тряслись, Блайт упрямо вздернула подбородок, не позволяя никому почувствовать ее страх.
Только увидев свою подружку невесты, Сигну, Блайт расправила плечи и вдохнула полной грудью. Кузина стояла в первом ряду в красивом кружевном платье, Ангел смерти маячил у нее за спиной. Его тени обвивались вокруг ее дрожащих рук.