Главная проблема дракона - стр. 36

– Только из личной симпатии к вам, магесса, – начала я свою тонкую игру, потому как прекрасно понимала: рассказать придется. Экзаменаторы достаточно умны, чтобы не поддаться на мою подначку. А вот оценить творческий подход… Потому я продолжила: – И поскольку и в мыслях не имею поступать на целительский факультет, открою для вас эту тайну: через измеритель только что прошла не моя магия, а Брианы Тэрвин.

– Вы тоже темная? – проигнорировав открывшего было рот артефактора, жестко спросила чародейка.

– Нет, светлая.

– Это невозможно! – категорично возразила целительница. – Разряд темной магии убил бы вас!

– Если бы встретил сопротивление моей силы. Но дело в том, что я вычерпала свой резерв до дна. Так что току темной магии по пустым энергетическим каналам почти ничего не помешало…

– Вы пришли на экзамен абсолютно пустой? – вклинился в разговор доселе молчавший и созерцавший пейзаж в окне толстячок.

– Так получилось, – я пожала плечами, как о досадной помехе.

– А как вы извлекли магию из накопителя? – в нетерпении выдохнул артефактор, схватившись рукой за свои кучерявые вихры.

– Проводник, – я развела руками, как человек, который хотел всего лишь тихо и незаметно взломать артефакт, но ненароком сломал всю систему представлений о магии у профессоров.

В лучах солнца в ладони блеснула шпилька. Тут-то артефактор все понял, просиял и, сглотнув, заорал:

– Беру!

– Простите, профессор Карэлл, что именно вы берете и куда? – уточнил ректор с легкой усмешкой.

– Ее, – кивнул артефактор в мою сторону и добавил: – На свой факультет.

– Даже не узнав, какой у нее настоящий уровень дара? – ехидно уточнила целительница.

Но вместо профессора ответил ректор:

– Порой, леди Дэнвер, нас приятно удивляет сила юных магов, но в случае адептки Хайрис – это ум и умения…

«Адептки? Он сказал, адептки?» – пронеслось у меня в голове. Радость даже вытеснила слабость, которую я чувствовала после замыкания. Но уже ее, настоящую, я не спешила показывать. Лишь чуть кивнула, обозначив жест уважения к лорду Трэвору. По губам ректора скользнула тонкая усмешка, и взглядом, уже не скучающим, а проницательным, колким, оценивающим, кажется, заглянул мне прямо в душу.

Вот только магесса, и не иначе, чтобы подразнить ректора, да и артефактора тоже, вдруг добавила:

– Знаете, а я тоже не прочь взять к себе столь нестандартно мыслящую чародейку. В целительстве часто самые правильные решения – неочевидные.

После этих слов встрепенулся и толстячок магистр. Он уже открыл рот, желая что-то сказать, но профессор Карэлл, несмотря на свою некоторую растерянность, порывистость, любознательность, оказался хватким. В самом что ни на есть прямом смысле. Он сцапал мою ладонь, словно я была невестой у алтаря, задумавшей дать деру, и спросил:

– Согласны ли вы, Хайрис, поступить на артефакторику? А может, больше по душе теоретические расчеты? Или преобразование магии и материи?

– Преобразование, – выдохнула я спустя секунду раздумий.

Все же артефакторика была мне не столь близка, а расчетов и в прошлой жизни хватало, так что выбор оказался очевиден. И едва я его озвучила, как на моем запястье появилась печать адепта. Я посмотрела на нее, потом подняла взгляд на главу академии, перевела на целительницу, затем на Карэлла и…

Ректор был интриганом до мозга костей, артефактор – собственником до мозга костей, а целительница – стервой до мозга костей. В общем, эти трое спелись. И, сдается, даже темных магов выводили здесь на чистую воду. А вот она с меня была, как с гуся…