Главная партия для третьей скрипки - стр. 25
– Но уже пора идти отсюда. Мне – чтобы умереть. Вам – чтобы жить. А кто из нас идет на лучшее, это никому не ведомо, кроме бога.
– Что это?
– Последние слова Сократа, – вздохнул Костя. – Ладно, забей. У меня в башке таких фенечек миллион. Ну что? Пошли курить?
– Нет, спасибо.
Она секунду поколебалась и добавила:
– Ты щеки отморозил. Надо помазать чем-нибудь.
– Пойдем к тебе. Помажешь.
– Но…
– Селедка, не трясись. Насиловать не буду. Мне просто хочется, чтоб кто-то рядом был.
И ощущение, будто магнитные волны от него исходят, притягивают.
«Поймают нас в моем номере. Что дядя Федя скажет?» – в отчаянии подумала она.
Но Костя уже властно взял ее вялую ладошку своей сильной рукой. Велел:
– Веди.
В комнате – сразу расположился как хозяин. Достал из мини-бара бутылочку коньяку, орехи. Открыл, хлебнул, передал ей:
– Аперитив.
– А в пятнадцать лет разве алкоголь можно?
– Ой! – хихикнул он. – Сельдь, так это ведь ты нарушила закон! Меня к себе в номер привела. Тебя теперь могут за совращение малолетних привлечь! Лет пять дадут.
Она отчаянно покраснела. А Костя цыкнул:
– Быстро пей, пока я в полицию не заявил!
И снова она послушно исполнила его волю, глотнула обжигающего пойла.
– Умничка. Прямо хоть женись на тебе.
Арина опустила голову. Промолчала.
– Девки на моем курсе в таких случаях говорят: «Сначала пиписку отрасти!» – хихикнул Костя. – А ты чего такая вялая, сельдь?
– У меня мама умерла, – вырвалось у Арины.
– И че? Кайф. Бабки. Свобода! Я б только радовался.
– А у меня хорошая мама была, – вздохнула девушка.
– Да неужели? – хмыкнул он. – Хорошие – дочек замуж выдают и внуков в школу водят.
– Не говори так!
– У нас пока свобода слова. У нормальных матерей счастливые дети. – Он скрипнул зубами. – А из тебя что выросло?
«Откуда он знает? Так много знает – обо мне?!»
Но Косте уже надоело вести беседы. Решительным тоном он подвел итог:
– В любом случае моя волшебная кора дуба исправит любой трабл[1].
Вытащил из внутреннего кармана трубочку папиросной бумаги, какие-то ошметки в целлофане – по виду и правда похоже на дерево, пахнет опилками. Велел Арине:
– Ножницы мне подай.
Она притащила маникюрные. Пока Костя священнодействовал, робко напомнила:
– Тебе щеки надо помазать.
– Надо – бери сама и мажь, – отрубил он.
Арина в ответ промолчала. Но мазь положила на стол. Константин к тюбику не притронулся. Ловко скрутил две сигаретки. Одну протянул ей и глумливо произнес:
– Командир корабля желает вам счастливого полета.
Щелкнул зажигалкой – однако папироски не поджег. Сердито произнес:
– Чего ты трясешься? Смотреть противно.
– Боюсь, – честно призналась она.
– Чего? Говорю тебе: кора дуба – лекарственное растение. Оно не запрещено.
– Другого. У меня ведь настоящее видение было. От единственной затяжки. Когда мы березу курили.
– Счастливка, – вздохнул он. – Это бывает: когда не по-детски вштыривает. С ерунды.
– А что сейчас со мной будет?
– Тебе будет хорошо.
– А что я увижу?
– Сельдь, да без разницы, что ты увидишь. Тебе экспериментировать обязательно надо!
– Зачем? – Арина не удержалась от улыбки.
– В терапевтических целях. Ты себя в зеркале видела? Ходишь, озираешься затравленно, как хорек. Для тебя любое, что дает раскрепощение, – эликсир.
– А вдруг я с ума сойду?
– Не волнуйся. Ты для этого слишком занудна.