Глава субъекта Российской Федерации: политическая и юридическая история института (1990-2013) - стр. 17

. Но уже на III Съезде народных депутатов РСФСР (28 марта – 5 апреля 1991 г.) он признал, что российское руководство напрасно «втянулось в соревнование с союзным Центром в раздаче суверенитетов»[95].

Декларации России и ее республик не имели никакой юридической силы, поскольку они оставались в составе Советского государства. Но их политический и, если угодно, моральный эффект был огромным.

В-третьих, руководители АССР, убедившись, что и Горбачев, и Ельцин крайне нуждаются в них, принялись, лавируя, добиваться повышения статуса своих регионов на конституционном уровне. И преуспели. Так, Законом от 24 мая 1991 г. в Конституцию РСФСР внесли поправки, помимо прочего исключившие указания на «автономию» республик[96] (это было прямое нарушение Конституции СССР, вторжение в компетенцию союзного Съезда). И т. д.

Ко всему прочему, 3 июля того же года соответствующими законами РСФСР были удовлетворены требования четырех из пяти существовавших тогда автономных областей – Адыгейской, Горно-Алтайской, Карачаево-Черкесской и Хакасской – о преобразовании их в республики (еще одно нарушение Основного Закона СССР)[97]. Количество российских республик таким образом увеличилось до 20. Осталась всего одна автономная область – Еврейская (ЕАО).

9. С 1991 г. российские республики стали вводить посты президентов. Они, с одной стороны, продолжали повышать свой статус, а с другой, следовали новому общему курсу; заданному на вышестоящих властных уровнях.

Имеется в виду постепенный переход от централистской (советской) системы правления к основанной на принципе разделения властей (разделения законодательной и исполнительной власти, в частности) системе президентско-парламентской (смешанно-республиканской) или даже президентской (президентско-республиканской) и, следовательно, в утверждении в качестве высших должностных лиц глав исполнительной власти.

В 1991-ом же в Москве и Ленинграде были учреждены должности мэров. Города республиканского подчинения тогда еще были не субъектами Федерации, а лишь административными территориальными единицами РСФСР. Таким образом новый курс одновременно начал реализовываться и в унитарной части России.

КПСС, согласно первоначальному плану Горбачева, должна была «передать» («вернуть») власть Съездам и Советам, чтобы на деле сохранить и усилить ее. Но после реформ и выборов 1988–1990 гг. (а также ротаций в партийном и государственном руководстве), крайне ослабивших партию, власть просто «потерялась»[98].

Без партийного «стержня» Съезды и многие Советы сделались предельно политизированными и предельно же некомпетентными собраниями, неспособными реально осуществлять власть. Председатели, включая Горбачева и Ельцина, порой оказывались бессильны перед депутатской «стихией».

Единственным выходом объективно виделось усиление исполнительных органов и должностных лиц и, конечно, усиление персонального начала[99]. Выходит, что «передача» всей и всяческой власти от партии Советам, то есть, представительным органам, в конечном счете, обернулась креном в сторону персонализированной власти, персонализированной исполнительной власти.

Учреждение поста Президента СССР начали готовить осенью 1989 г. Когда стало ясно, что Съезд оказался «супердемократическим монстром»