Глаша 2 - стр. 37
Он взял ее за руку и повернул к себе передом.
– Присядь чуточку. Я хочу намылить твою нежную писеньку, которая, уверен, тоже ждет меня.
Настырные пальцы скользнули во влажную расщелину выпуклого Глашиного лобка. А после он намылил ладонь и провел ею несколько раз – туда и обратно.
– О, тут не только мыло… Ты вся скользкая и без мыла. И секель твой припух. Потерпи, сейчас я его приласкаю.
Глаша закатила от наслаждения глаза. Тело, ее главный предатель, снова содрогалось от приступов всесокрушающей похоти. Теперь ей казалось, что она примет его даже сзади.
Горелов принялся скользить пальцами по припухшему клитору, заходя в обе расслабленные дырочки. От наслаждения Глафира только мычала, хватая ртом воздух. Внезапно он остановился и окатил ее водой. Еще пару чистых кувшинов воды были вылиты на ее руки, плечи, живот и спину. Глаша дрожала и кусала губы от возбуждения. Он отлично видел, что она всем своим телом, каждой его клеткой желает продолжения. Она изнемогала от желания. Руки и ноги сделались ватными, движения плавными. Девушка заглядывала ему в глаза, пытаясь вымолить продолжение ласки.
– Иди я вытру тебя полотенцем, – игнорируя ее взгляды, командовал он.
Почти не видя ничего вокруг, Глаша перекинула стройную ногу через край ванны. Прикосновения пушистого полотенца немного вывели ее из оцепенения. Он, словно усердная нянька, вытирал ей руки, ноги, живот, лопатки. А она… Она стояла, закусив губу, в глазах закипали слезы.
– Ну, все. На сегодня ты свободна, – вдруг сказал он. – Иди, одевайся. Можешь идти домой.
– Домой? – у нее предательски задрожал подбородок
Глафира уже не сдерживала рыданий. Она вся тряслась от плача. Она подхватила одежду и хотела выскользнуть из уборной. Но в самый последний момент Александр Петрович перехватил ее руку и силой удержал возле себя. Глаша дернулась. А он крепко сжал ее в объятиях.
– Дурочка, успокойся. Мне просто нравится тебя мучить. Я просто ревную тебя к тому… кого ты любила.
Она плакала в его объятиях.
– Я хотел еще немного помучить тебя. Но, так и быть – не сейчас. Сядь, – рука махнула на борт ванны. – Сядь и разведи ноги.
Глаша, смущаясь и всхлипывая, исполнила его просьбу.
– Шире! Раздвинь ноги шире… – последние его слова она услышала чуть приглушенней. Черноволосая голова нырнула к ее паху.
Глаша простонала от наслаждения. Несколькими движениями языка он заставил ее клитор вновь пробудиться.
– Прошу тебя, не убирай. Прошу, – шептала она сухими губами. – Прошу. Ну-уу-уу. Да! – кулачки сжали пряди его волнистых волос.
Она вскрикнула и замычала. Он не убирал языка и продолжал ласкать ее до тех пор, пока она не зарычала:
– Все, не надо! А-аа-аа, больно. Нет!
Через минуту она обмякла и чуть не свалилась снова в ванну. Сильная рука Горелова подхватила ее за талию.
– А теперь становись задом и обопрись руками. Выгнись.
Через минуту Глаша почувствовала в себе каменный член Александра Петровича. Но как теперь она сама хотела этих движений. Все ее тело двигалось ему навстречу. Горелов мычал от наслаждения. И снова, перед самой кульминацией, он выскользнул из нее – теплые капли шлепнулись на поясницу.
Он, пошатываясь, отошел прочь.
– С твоим облачением в новое платье мы чуточку повременим. Его, как и твою заднюю подружку, я оставлю на десерт. Пойдем, немного полежим.