Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - стр. 38
Теперь проросли семена, хранившиеся в подсознании Гитлера. «Эккарт оказывал большое влияние на развитие антисемитской динамики в рядах Рабочей партии», – пишет Моссе. «Он усилил ненависть Гитлера к евреям – народу таинственному, странному, устраивающему тайные заговоры. В некоторых сферах он дополнил идеи Гитлера, в других заложил более фанатичную основу их дальнейшего развития. Несмотря на то, что Гитлер уже разделял многие убеждения Эккарта, по большей части это были лишь смутные, неоформленные идеи. Эккарт шел глубже и связывал устранение еврейской угрозы с возвращением Народа (Volk) к жизни. В итоге Гитлер будет видеть эту проблему его глазами: как проблему чрезвычайной важности, решение которой должно положить конец испытаниям Народа. Сам он скажет об этом так: «Еврейский вопрос представляет собой главнейшую проблему человечества, в действительности в ней содержатся все другие его проблемы. Все загадки на земле прояснятся, если пролить свет на тайну евреев»>155.
Что происходило между Эккартом и Гитлером во время их частых встреч, остается неизвестным. Однако несомненно то, что Гитлер внезапно начинает проявлять взрывную энергию, которая в самое короткое время делает из него бесспорного лидера, а из его чахлого кружка – динамично развивающуюся партию. Это тем более удивительно, если принять во внимание, что в описываемый период Адольф Гитлер был чужаком, фигурой довольно жалкой и смешной. Он все еще носил серую армейскую форму (до конца марта 1920 года), его манеры были неуклюжи. Это было смиренное – если его не провоцировали на ораторский взрыв – существо, с бледным, голодным лицом и усами, которые он вскоре укоротит до размеров «смешного пятнышка». Однако Эккарт, «игравший ключевую роль в кристаллизации политических идей Гитлера»>156, с того самого момента, как принял его под свое покровительство, всегда был рядом и направлял его карьеру как истинный ментор или «крестный отец».
Когда Гитлер стал членом дрекслеровской и харреровской DAP (Германской рабочей партии), ему был вверен безвредный пост Werbeobmann’а, то есть ответственного за пропаганду. Руководство не понимало ни того, какого волка пустили они в свой загон, ни того, что Гитлер с самого начала собирался превратить этот маленький политический клуб в активную политическую партию. Он сразу же принялся за работу – увеличил число приглашений на партийные встречи (среднее число присутствующих колебалось до этого от тридцати до сорока), дал указание печатать броские красные плакаты, дающие понять, что DAP бросает вызов всем левым, и стал арендовать для собраний все большие и большие помещения. В итоге собрания будут проводиться в центральном Хофбраухаусе, а люди, желающие его послушать, будут забивать до отказа цирк Кроне.
Стремительные действия Гитлера незамедлительно привели к трениям внутри DAP, в особенности между ним и Карлом Харрером. Харреру его детище всегда виделось спокойным гражданским клубом, в большей или меньшей степени подобным масонской ложе. Он никак не мог согласиться с подходом Гитлера и даже пытался преуменьшать ораторские дарования «пропагандиста». Однако другие члены DAP понимали, что без Гитлера они мало что значат, и Харреру, «общегерманскому руководителю», пришлось уступить. «Вопрос о выборе между “ложей” и активно действующей партией был сделан уже 5 января 1920 года. В тот день Карл Харрер покинул Германскую рабочую партию» (Гилбхард