Гипноз для декана - стр. 3
Неудивительно, что с тех самых пор жизнь моя на факультете превратилась в самый что ни на есть бег с препятствиями, причем по кругу – сродни тому, что происходит с хомячком, которого посадили в клетку и заставили крутить лапками дурацкое, бесконечное колесо.
Сдам, к примеру, какой-нибудь предмет на сессии, а потом оказывается, что у меня по нему хвост. Что за хвост? Откуда? Вроде всё сдала! Бегу к преподу разбираться – а его нет, в отпуске человек. «Назначьте встречу на следующей неделе». А на следующей неделе у меня работа начинается, или практика, на которой я пропадаю с утра до вечера… А там глядишь уже и новый семестр подоспел, на который не зачислят с хвостами.
Снова бегу к преподу, а там его аспирантка – выскакивает, как черт из табакерки, и предлагает сдать по-быстрому зачет «на четверочку» – мол, преподу сейчас не до тебя разбираться, где там у тебя хвосты с прошлого семестра… Возможно, по успеваемости, но это не точно. Сам же препод на связь так и не выходит.
И вот таким образом, за год, из твердой отличницы я превратилась в слабенькую хорошистку, если не в троечницу, хотя занималась по всем предметам не меньше прежнего. Сомнений в том, кто стоит за всем этим академическим беспределом, у меня не было – конечно же тот, кто лишился по моей вине самого дорогого трофея в его жизни.
– Алин, у нас времени в обрез, – выдергивая меня из грустных воспоминаний, Кира тронула меня за плечо. – Давай начнем, что ли?
– Что? – не сразу сориентировавшись, я подняла на нее глаза, поморгала, перевела взгляд на сидящую перед нами Киру, уже принявшую расслабленную позу и откинувшуюся на спинку стула с подложенной под голову подушкой. – Ах да…
Я вспомнила – мы здесь для того, чтобы попробовать спасти Ерохину от полного провала на экзамене по английскому языку, а в потенциале и меня, если метод хоть частично сработает. Может, хоть четверку влепит, гад бессовестный.
– Ну что ж… начнем… – собралась с мыслями, выдохнула… и, в соответствии с указанием из инструкции, включила на телефоне звук обильного, летнего дождя, зажгла ароматическую свечу зажигалкой, подняла за цепочку медальон в форме часов и медленно закачала его перед глазами у Ренаты. – Расслабься, Ерохина… – забубнила тихим, мягким и монотонным голосом. – Почувствуй, как твои руки слабеют и становятся невесомыми… сначала пальцы… потом запястья… потом плечи… твои ноги расслабляются… веки тяжелеют… глаза закрываются… мой голос баюкает тебя… ты хочешь спать… спать…
Уже сама начиная засыпать от собственного голоса, я вдруг дернулась – Кира хлопнула меня по руке.
– Спит! – прошипела и кивнула в сторону Ерохиной.
Я повернула голову и чуть не ойкнула от изумления, что безусловно свело бы на нет весь успех операции. Действительно, уронив голову на грудь и тихо посапывая, Рената спала! По-настоящему, явно не притворяясь! Даже немного слюну пустила из уголка рта.
– Наушники… – снова зашептала Кира. И протянула мне через стол мягкий головной убор с вмонтированными в нем динамиками.
Стараясь поменьше двигаться, я встала со стула, мягкими, кошачьими шагами скользнула к спящей подруге и надела ей на голову наушники, стараясь, чтобы динамики совпали с ушами.
– Врубай! – одним ртом скомандовала Кире.
Та уже держала телефон наготове и при моей команде лишь нажала иконку «старта» на приложении. Медленно подняла звук на несколько делений – так, что, склонившись к голове спящей Ренаты, я могла различать слова.