Гипнофобия - стр. 10
– Ладно. Все просто – давай деньги.
– Какой смысл? Все равно убьешь.
Голос будто женский, капризный.
– Лови.
Герман бросил ему в руки пистолет. Тот поймал оружие и заткнулся. Он напоминал ребенка, которому вернули любимую игрушку. Оглядел фигуру Германа, есть ли подозрительные выпуклости, прячет ли чего еще под курткой. Повертел в руках бутафорский пистолет, поднялся на ноги, комично подпрыгнул и улизнул на кухню. Посыпалась посуда. Он схватил нож, стал рубить им воздух перед собой, другой рукой пытаясь набрать номер на телефоне…
Драки не было. Через мгновение он лежал, пуская ртом кровавые пузыри. Уже не рыдал, просто кряхтел, будто подавился чем-то несъедобным.
Герман вывернул все из его карманов, денег не было, одна банковская карточка с женским именем. Проститутка какая-нибудь.
– Пин-код, ну?
– Ненавижу…
В комнате, в столе под клавиатурой и огромным монитором, в одном из ящиков нашел пачку денег. От толчка вспыхнула картинка на мониторе – огромное влагалище. Герман даже отпрянул, гигантские половые губы, чуть ли не целовали его лысую голову. Щелкнул мышкой – картинка зашевелилась. В шерстяное ущелье вошел толстый, как бревно, мужской половой орган. Процесс пошел. Все это блестело от влаги, чавкало и стонало. Под эти звуки он пересчитал деньги. Маловато получалось. Выхлоп совсем небольшой, если на карте ничего нет, выходит, зря заморачивался.
На кухне воняло мочой. Герман стащил мокрые штаны с Полуночного Скитальца, достал из внутреннего кармана портативный шприц-пистолет на один укол и пшикнул в жирную ляжку инъекцию снотворного. Шевеление и скулеж прекратились. Пациент заснул на долгое время.
В торговом центре банкомат гостеприимно зашуршал банкнотами. Герман взглянул на чек и приуныл. Выпил пива в закусочной, в супермаркете купил еды с собой и бутылку виски. Надо искать в квартире, это может затянуться.
Жирный юноша не просыпался. Герман постелил ему под голову подушку, накрыл его же курткой. Прошел в соседнюю комнату, кровать и телевизор в полстены, все как у всех. По всем приметам апартаменты съемные, например, сумка с вещами за дверью, минимум посуды на кухне, трюмо, вероятно, раньше здесь жила женщина. Не было ненужного хлама, который тащит в дом хозяин, типа фарфоровых безделушек, разной поебени в рамках на обоях, и так далее.
Телевизор показывал Дискавери, Герман всегда полагал, что это телеканал про зверей или шаровые молнии, что-нибудь в этом роде. Но тут, как раз шла «битва за склады». Толпа страшных баб и придурковатых мужиков, скупали на аукционе под открытым небом типа забытые контейнеры с разнообразным хламом. В кучах мусора они «неожиданно» находили, например, яйцо динозавра или мини экскаватор. Участники шоу толкались и нервничали, это жестокий бизнес, а это Чед, и для него нет правил. – Эй, я пытаюсь здесь деньги заработать! Аукционист веселый дядька кричал скороговоркой: – тысяча от Стивена Кинга, кто больше? Смелее, Моника (Левински, наверное), еще сто дает Чарли Шин, тысяча двести от папы Сму! Кто больше?!
Голоса из телевизора медленно угасли, Герман провалился в сон, открыл глаза в ином измерении…
…Уличное кафе на вершине готической улицы, которая скатывалась к блестящим на солнце водам залива. Эта картинка – мостовая, фруктовая лавка под полосатым тентом, стопка велосипедов у фонтана, штрихи ландшафта того города, названия которого он теперь даже и не вспомнит, почти в каждом сне, как предисловие, чего-то ужасного. Дела давно минувших дней, события, затоптанные глубоко в самые черные подвалы памяти, выдавливались в сновидении, как гуталин из тюбика на белоснежную тарелку непуганого подсознания…