Гипно Некро Спам - стр. 13

Эта новость пришла вдогонку за первой и поразила весь @chtung (!) почти так же, как и первая.

А та заключалась в следующем:

В Ади КЕЙЛЯ СТРЕЛЯЛИ!!!

Ади услышал, как Раста пукнула. Он понял, что в помещении стоит абсолютная тишина, сразу же открыл глаза и тут же заорал от боли. Это было в реанимации двое суток спустя.

Он завопил.

Ему вкололи слоновую дозу морфина.

Время стало измеряться в Морфинах, а единицей измерения стал «один морфин».

Он приходил в себя и сразу же визжал, осипший от боли. Доктор, дежуривший с заряженным шприцем, тут же вкалывал ему на полкубика больше.

Ади уходил.

Он чувствовал это всем ужасом, который не помещался в его Разум, почти освобождённый от тела. И Ади разозлился на себя. По-настоящему. Так, что Злость завладела Им Всем. Он вцепился в Жизнь зубами, вцепился крючьями в тонкие нити-волоски, соединяющие Его с Ней. Он, очнувшись, обнаруживал стонущего рядом с ним человека. Он сквозь отпускающий холод наркоза пытался понять, что говорит ему этот человек. И понимал. Понимал, что того подрезали. Что рана-то пустяковая.

– Ты на меня посмотри! – говорил Ади. – Мне ещё год через трубку в животе будут говно откачивать! Х*ли ты ноешь? У тебя царапина!!!

Тут обычно наркоз отпускал окончательно. И пока доктор со шприцем спешил из кабинета, прямо за стеной Ади успевал прорычать сквозь боль:

– Живи! Мудак!

Тут боль превращалась в БОЛЬ.

Он открывал глаза и видел, что каталка рядом пуста. Ади делал несколько неаккуратных глотков из специального сосуда.

– Где этот? – усевал спросить.

– Умер, – успевал услышать. И примерно здесь же БОЛЬ.

Ади видел американского актёра Вуди Харельсона. Тот подошёл к кровати и сказал, разведя руки в стороны:

– Mля, чувак! Ты как грёбаный Ларри Флинт!

Причём голос был именно того актёра, который обычно Харельсона дублирует.

Ади видел на соседней кушетке пожилую женщину. Её сбила машина. И она тоже умерла.

Ади вцепился в Жизнь. Вцепился обеими руками и зубами.

Он видел вокалиста астраханских «Поху&деть» Ильдара.

Тот сидел на стуле у изголовья кровати и рассказывал неспешно:

– Короче, такую татуху хочу себе сделать… На всю спину. Короче, прикинь, две огромные руки. В одной руке – всемирный торговый центр. Типа, как косяк. А во второй руке, в ладони – люди там, обломки самолёта… Рассыпавшаяся башня-близнец… Вот. И забивает. Кто-то.

Ади видел каждую веснушку на лице Ильдара. Ильдар улыбался.

Спросил вдруг:

– Не надоело тут в красную икру играть?

И захохотал.

Пока Ади лежал в реанимации, на соседней койке, сменяя друг друга, умерло пятнадцать человек. С ранами куда менее тяжёлыми, чем у Ади.

Ади вырезали часть кишков и половину желудка.

Он вцепился в Жизнь.

И, действительно, очень долго ходил с трубкой, торчащей из живота, по которой выходили фекалии.

В тот день, когда сняли последние швы, у него было отличное настроение.

Он неделю провёл на даче в глубоком Подмосковье, прежде чем спросил Спирохету, лежащую в соседнем шезлонге:

– Кто он?

– Он назвал себя Икс, – после короткой паузы произнесла Спирохета. В эту секунду она зауважала его на десять делений в красное. Так она сказала [Ф] Ольге несколько лет спустя.

– Я его итак всегда хотела, а теперь стала хотеть его ПОСТОЯННО.

[Ф] Ольга кивнула.

Ади, казалось, не изменился.

Его не было в Русской Редакции больше года.