Гиперион. Падение Гипериона - стр. 136

– Вчера. Служба безопасности осматривала спальню и на потолке обнаружила камеру. Совсем маленькую – меньше миллиметра. У Сиры была целая библиотека подобных записей. Очевидно, она использовала камеру только для того, чтобы увековечивать свои…

– Постельные безумства, – подсказал я.

– Именно.

Я встал и подошел к плавающему в воздухе изображению чудовища. Провел рукой сквозь его лоб, шипы, челюсти. Компьютер рассчитал величину этого создания и дал его в реальном масштабе. Судя по размерам черепа, наш местный Грендель был более трех метров ростом.

– Шрайк, – пробормотал я, скорее приветствуя его, чем называя по имени.

– Ну, Мартин, что вы можете о нем сказать?

Я вскинулся:

– Почему вы спрашиваете у меня? Я поэт, а не мифоисторик.

– Вы обращались к компьютеру «ковчега» с запросом относительно происхождения и природы Шрайка.

Я приподнял бровь. Всегда считалось, что обращение к корабельному компьютеру остается анонимным и конфиденциальным – как подключение к инфосфере Гегемонии. Дело это сугубо личное, и анонимность гарантируется.

– Ну и что, – парировал я. – С тех пор как начались убийства, наверняка уже сотни людей интересовались легендой о Шрайке. Может быть, даже тысячи. Потому что кроме этой единственной легенды мы не знаем о нем ни хера.

– Совершенно верно, – король весь сморщился, – но вы-то полезли в эти файлы за три месяца до первого инцидента.

Я вздохнул и снова плюхнулся на подушки.

– Да, я запрашивал эти файлы. Да, я читал эту блядскую легенду. Ну и что? Я хотел использовать ее в своей поэме. Арестовать меня теперь, что ли?

– И что вы узнали?

Вот тут я разозлился всерьез. Даже топнул копытом по ковру.

– Только то, что было в этих сраных файлах. И вообще, Билли, какого черта вам от меня нужно?

Король потер бровь и замигал, так как случайно задел мизинцем глаз.

– Не знаю, – сказал он. – Служба безопасности хотела забрать вас на корабль и устроить допрос третьей степени с полным интерфейсом. Но я решил поговорить с вами сам.

Я заморгал, испытывя странное чувство невесомости в желудке. Допрос с полным интерфейсом – это кортикальные зонды и черепные разъемы. Почти все допрошенные подобным способом со временем опять становятся нормальными людьми. Почти все.

– Не могли бы вы рассказать мне, какие именно аспекты легенды вы собирались отразить в поэме? – мягко спросил король Билли.

– Разумеется, – ответил я. – Согласно основной доктрине культа Шрайка, возникшего у здешних туземцев, Шрайк есть Повелитель Боли и Ангел Окончательного Искупления. И придет он из места, находящегося вне времени, дабы возвестить о конце человечества. Мне понравился этот причудливый образ.

– О конце человечества? – повторил за мной король Билли.

– Ага, – ответил я. – Он архангел Михаил, Морони, Сатана, Мировая энтропия и чудовище Франкенштейна в одной упаковке. Он околачивается вокруг Гробниц Времени и ждет своего часа, чтобы выйти на сцену и вписать своей колючей рукой человечество в хит-парад вымерших видов – вслед за дронтом, гориллой и кашалотом.

– Чудовище Франкенштейна, – задумчиво пробормотал пухленький коротышка в помятой мантии. – При чем тут Франкенштейн?

Я перевел дыхание.

– Дело в том, что поклонники Шрайка считают, что человечество каким-то образом само его создало. (Король Билли, насколько мне известно, и сам это знал. Он много чего знал.)