Гиперион. Падение Гипериона - стр. 123
– Но ведь «Умирающая Земля» разошлась трехмиллиардным тиражом…
– Х-м-м, – произнесла Тирена, – это был «эффект „Пути паломника“.
– Эффект чего?
– «Эффект „Пути паломника“. В Массачусетсе, по-моему… да, точно, в Массачусетской колонии (это на Старой Земле, в семнадцатом веке) каждая порядочная семья считала своим долгом иметь в доме эту книгу. Но, Боже мой, читать ее было вовсе не обязательно! Та же история с «Майн Кампф» Гитлера, с «Видениями обезглавленного младенца» Стукацкого.
– А кто такой Гитлер? – спросил я.
Тирена слегка улыбнулась:
– Был такой политикан на Старой Земле. Ко всему прочему еще и пописывал. «Майн Кампф» до сих пор издается… «Транслайн» возобновляет копирайт каждые сто тридцать восемь лет.
– Ну ладно, – сказал я. – Мне нужно еще несколько недель, чтобы отшлифовать «Песни». Так сказать, довести до кондиции.
– Прекрасно, – улыбнулась Тирена.
– Ты, наверное, снова захочешь меня редактировать? Как в прошлый раз?
– С какой стати? – ответила она. – Ностальгия нам теперь до лампочки, так что пиши что хочешь и как хочешь.
Я даже заморгал.
– То есть я могу писать белым стихом?
– Разумеется.
– И философствовать?
– Сколько душе угодно.
– И экспериментировать с формой?
– Угу.
– И вы все это напечатаете в точности так, как я напишу?
– Тютелька в тютельку.
– А покупать их будут?
– Черта с два!
Мои «несколько недель» обернулись десятью месяцами адовой работы. Я отключил большую часть комнат; оставил только кабинет в башне на Денебе-III, гимнастический зал на Лузусе, кухню и плот с ванной на Безбрежном Море. Я работал без отдыха десять часов, потом делал энергичную разминку, ел, дремал пару часов и снова возвращался к рабочему столу – на очередную восьмичасовую вахту. Я чувствовал себя примерно так, как пять лет назад, когда только-только начал поправляться после инсульта и целыми днями мучился, осваивая каждое новое слово, заставляя идею прочно укорениться в языке. Теперь дело шло даже труднее. В поисках верного слова, идеальной схемы рифмовки, наиболее емкого образа и неизбитой метафоры для тончайшего оттенка чувств я доходил буквально до изнеможения.
Через десять стандартных месяцев я сломался, подтвердив тем самым древнюю истину: книгу нельзя закончить, можно лишь перестать работать над ней.
– Что ты на это скажешь? – спросил я Тирену, когда она просматривала первый экземпляр.
По моде той недели ее глаза превратились в гладкие бронзовые диски, но и они не могли скрыть навернувшихся слез.
– Прекрасно, – сказала она.
– Я пытался как бы заново услышать голоса кое-кого из древних, – произнес я, внезапно смутившись.
– И тебе это удалось.
– Над интерлюдией Небесных Врат стоило бы еще поработать.
– Зачем? Она и так великолепна.
– Я писал об одиночестве.
– Это не об одиночестве, это само одиночество.
– Значит, по-твоему, она завершена? – спросил я.
– Конечно. Это шедевр.
– И ты думаешь, ее будут покупать?
– Ни хрена подобного.
Первоначально «Песни» решили издать тиражом семьдесят миллионов кристаллодисков. «Транслайн» разместил рекламу в инфосфере и на коммерческих каналах тривидения, натыкал рекламные вставки в программы матобеспечения, подготовил хвалебные отзывы знаменитостей для суперобложек, организовал публикации в книжном обозрении «Нью-Нью-Йорк таймс» и «ТКЦ-ревью», выбросив на это целое состояние.