Гимны забытых созданий - стр. 60
– А ты ее позвала?
– Конечно. Но она предпочитает гордую демонстрацию своей обиды, а не прогулку по причалу.
– Но мы же за парусом идем, а не прогуливаемся.
– Ну, или так.
Нашира
Грустная девушка сидела на лавочке и утирала взмокшие глаза. Она всегда старалась соответствовать чему-то, что видела по телевизору или прямо перед собой, в блеске вороньих волос. Быть лучше.
И всегда находился кто-то интереснее, живее, чем она. Скалился белоснежными зубами, махал рукой, рассказывал истории, давал что-то и что-то отбирал.
Любовь. Внимание.
Все.
Не обращал внимания.
И все её ухищрения и попытки быть всегда веселой, забавной и доброй – все летело в пекло. А никто этого не замечал.
Один взгляд на мужчину, который катит бревно. Катит под руководством.
Ну, нет.
Она будет другой, но только для других, а не для этой мелкой выскочки.
Ведь ее любили больше, и Нашира ей этого не простит.
Как можно любить такого наглого и бестактного человека?
И как можно уходить к этому болвану, у которого нет ничего, кроме смазливого личика?
Она всхлипнула.
Ее все бросили.
Ведь она не была настоящей, но сама об этом не знала.
Снова Диана
Дом-музей известного художника любезно укрыл их от дождя. На белых стенах не осталось ни одной картины: все ценности увезли с собой или растащили в последний момент.
Компания укрылась на кухне для персонала. Небольшое светлое помещение, где бабушкам-смотрительницам разрешалось пить чай в перерывах между экскурсиями.
Юпитер сидел на столе и вертел в руках буклет.
– Он родился в 1964 году. А приехал сюда в двенадцать лет. Потом женился и рисовал. Это два факта, совершенно не связанные друг с другом, кстати. А потом он куда-то поступил и снова рисовал. Еще делал авторские шкафы. Скука, – Юпитер откинул буклет в сторону.
– Может, его все устраивало, – Диана закончила рыться по шкафчикам и уселась на стойку рядом с раковиной.
Перенимает привычки.
– Может. Но для меня это скука.
Минкар протянула им пакет с бутербродами, которые успела заготовить утром. Еду тут же поделили поровну, а единственную бутылку с водой передавали по кругу.
Пахло мелом. Дождь барабанил по окнам, напрашиваясь внутрь.
Диана смотрела в окно на штурмующий океан. Там, вдалеке, за пеленой дождя проплыло что-то серое. Может, кит.
– Я в такую погоду любила оставаться дома, – Минкар задумчиво смотрела вдаль. – И жечь травы. Знаете, я еще любила плести ловцы снов или гадать на рунах. Тогда мне это казалось странным, чем-то необыкновенным. Будто я делаю что-то запрещенное, сокровенное, о чем другим не расскажешь. А теперь… вот с вами мне кажется, что это нормально. Абсолютно, будто я дышу, живу этим. И ощущения. Вы чувствуете этот воздух? Он будто пронизан чем-то.
Она замолчала. Молчали все. Диана никогда еще не слышала таких откровений. И настолько близких.
– Пронизан… А ты боялась, Диана! – улыбнулся ей Юпитер.
Та возмущенно фыркнула. Ну не умела она видеть людей насквозь, не досталось ей такого таланта.
– Тут еще долго? – спросил юноша, спрыгнув со стола.
– Минут десять идти, насколько я помню.
– Может, пойдем? Этот дождь может идти до вечера.
– Я не хочу простудиться, и тебе не советую.
– Тогда я скоро вернусь.
– Постой, – Диана тоже слезла на пол. – Не глупи, Юпитер. Пойдешь потом. А вдруг ты не вернешься? Я-то еле вернулась.