Гимназистка. Клановые игры - стр. 41
– Я учту, Александра Павловна.
– Учтите, Седых, – величаво кивнула она. – Можете быть свободны.
Наверное, если бы не классная дама, милейшая Антонина Юлиевна, я бы проискала нужный класс весь урок. Но она, в отличие от своей начальницы, отнеслась ко мне если не с симпатией, то с жалостью и взяла на себя роль Вергилия, поскольку, судя по всему, в планах директрисы было устроить мне вместо гимназии персональный ад. Как кстати пришелся подарок Шитова – показанное плетение, ускоряющее запоминание. Уверена, в ближайшем времени оно будет использоваться постоянно.
Занятия уже начались, но, поскольку я была не одна, а в сопровождении классной дамы, учитель математики лишь недовольно посмотрел и молча кивнул. Мол, проходите, не мешайте уроку. Куда проходить, вариантов не было: Оленька Хомякова чуть ли не подпрыгивала на стуле и махала рукой на случай, если вдруг я ее перепутаю еще с кем-нибудь. Перепутать было сложно, пока для меня во всем классе в общую массу не сливались только три знакомых лица: ее, Тамары и Анны, но надеюсь, это ненадолго.
Не успела я усесться рядом с Оленькой, как она ткнула меня в бок локтем и прошипела, прикрыв рот рукой:
– Что хотела Булочка? Вызывала из-за дуэли?
– Почему из-за дуэли? – невольно удивилась я. – При чем тут дуэль в делах гимназии?
– Дуэль же из-за тебя, для гимназии это позор, – пояснила не менее удивленная подруга. – Гимназистки не должны вести себя так, чтобы из-за них дрались.
Несмотря на то что говорила она о недопустимых вещах, в голосе ее проскользнуло сожаление, что дуэль из-за меня, а не из-за нее. Честно говоря, я бы с радостью уступила ей эту честь, если бы не была уверена, что никак не могу считаться причиной дуэли.
– Не из-за меня, а из-за оскорбления клана.
– Рысьин же не просто так оскорбил, а потому что приревновал тебя к Коле, – уверенно ответила Оленька. – И не на пустом месте приревновал.
И она так посмотрела, словно уже успела заручиться согласием на помолвку не только от меня, но и от брата. А я в ужасе поняла, что, если эту версию донесут до директрисы, той даже не придется ничего выдумывать, чтобы меня отчислить. Господи, и почему Хомяков не принял извинения Рысьина? Почему вообще боги принесли этого Рысьина столь не вовремя? Сидел же он где-то до похорон, что мешало ему продолжать заниматься этим дальше? И почему мне не удалось выставить Юрия раньше, чем пришли Хомяковы?
– Не выдумывай, – прошипела я. – Обычное соперничество представителей разных родов войск. И пожалуйста, никому не говори такой ерунды, а то директриса меня собирается выгнать при первой же возможности, которую ты ей дашь неосторожными словами.
– Не волнуйся, я никому не проболтаюсь. – Оленька повернулась ко мне, заговорщицки подмигивая и совсем забыв, что находится на уроке.
– Хомякова, я смотрю, вы горите желанием выйти к доске, – ворвался в нашу милую беседу голос учителя. – Не стану ему препятствовать. Слишком редко оно возникает.
С первой парты раздался ехидный смешок. Понятно, там сидит кто-то, не любящий Оленьку, а значит, и меня, как ее подругу. Воротничок беленький, аккуратный, тонкого кружева. Пушистые русые волосы заплетены в тугую толстую косу. Конечно, врагов надо знать в лицо, но за неимением оного сойдет и спина: если не по косе, то по воротничку я точно узнаю нужную одноклассницу. Вряд ли тут такие кружева поставлены на поток.