Гимназистка. Клановые игры - стр. 28

– Лиза очень застенчивая, вы ее смущаете.

– Это раньше она была застенчивой, – заметил Николай. – А сейчас прямо другой человек.

– Действительно, – чуть нахмурилась Строгова. – Раньше Лиза непременно бы уже убежала и рыдала где-нибудь в коридоре у двери, требуя, чтобы ее немедленно выпустили.

Взгляд, полный подозрения, я сразу отбила фразой:

– Владимир Викентьевич тоже сказал, что у меня изменился характер и что, если бы он не был уверен, что моя аура на месте, посчитал бы меня другим человеком. – Я чуть повела плечами, показывая, что ничего не могу с этим поделать. – И по нему у меня тоже есть вопросы. Почему он со мной так возится? Мы же не родственники?

– Ой, я как раз это знаю, – обрадовалась Оленька. – Целитель Звягинцев принес клятву жизни твоему дедушке, который его спас. Теперь он волей-неволей обязан о тебе заботиться, потому что иначе клятва его убьет.

– Ох, – невольно испугалась я. – Так-таки убьет?

– Возможно, не убьет, но жизни не даст, – подтвердил Николай. – С клятвами надо быть поосторожней, особенно когда они подкрепляются магией и призывом к Сварогу.

К Сварогу? Это что-то из пантеона славянских богов? В этот раз я никак не выдала, что для меня это звучит достаточно странно. Но в разделе Боги сделала соответствующую пометочку.

– А я думала, что Владимир Викентьевич просто хороший человек.

– И это тоже. Думаю, он о тебе позаботился бы и безо всякой клятвы, – встала на защиту светлого целительского облика Оленька. – Мне кажется, он к твоей маме относился как к дочери, а ты для него была внучкой. Своих детей у него же нет.

– Почему?

Оленька только плечами пожала. В самом деле, вряд ли она настолько близка с Владимиром Викентьевичем, чтобы тот позволял залезать к себе в душу. А причина, по которой целитель не завел семью, наверняка была слишком личной.

– Не отвлекайтесь, мы сейчас решаем, как помочь Лизе, – сурово напомнила Строгова. – А для этого нужно сделать что?

– Что? – удивленно спросила Оленька.

– Выяснить, что она может вспомнить, а что нет, – предложил Николай.

– Именно, – поощрительно кивнула ему Анна.

И было в ее кивке нечто такое исконно женское, что я поневоле подумала, что сейчас она поощряет не столько его умственную деятельность, сколько самого Хомякова, как престижного оборотня, блестящего офицера и владельца современного автомобиля, двигающегося почти как черепаха с моторчиком, конечно, если ее поставить на ролики. Пожалуй, Оленькин брат не нуждался в сестринском пристраивании: он отлично пристроится сам при желании. Не факт, конечно, что, если он пристроится без Оленькиной помощи, это ее порадует: вон как недовольно смотрит на Анну.

Правда, сам Хомяков на поощрение не обратил ни малейшего внимания. И я его прекрасно понимала: если девушка командует еще до того, как ты пригласил ее в кино, дальше будет только хуже. Зато обратил внимание на меня, спросив, как мне нравится город. Я автоматически ответила, что видела пока очень мало, но то, что видела, мне очень нравится. И, лишь только заметив вытаращенные глаза девушек, поняла, что и спрашивал он, и отвечала я на немецком.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Николай, – уже можно сказать, что с немецким у Лизы хорошо.

– Особенно если учесть, что с немецким у Лизы как раз были проблемы, – заметила Оленька.