Гимн Лейбовицу - стр. 23
– Deo gratias![16] – покорно отозвался послушник, негромко охнув.
– Может, передумаешь, мой мальчик?
– Преподобный отец, я не могу отрицать…
ХРЯСЬ!
– Deo gratias!
ХРЯСЬ!
– Deo gratias!
Десять раз повторилась эта простая, но болезненная литания, в ходе которой брат Фрэнсис, как и подобало, выкрикивал слова благодарности Небесам за каждый обжигающий урок смирения. После десятого удара аббат сделал передышку. Брат Фрэнсис стоял на цыпочках и дрожал, из-под плотно закрытых век текли слезы.
– Мой милый брат Фрэнсис, – сказал аббат Аркос, – ты вполне уверен в том, что видел старика?
– Уверен, – пискнул тот, готовясь к новому удару.
Аббат Аркос бросил критический взгляд на юношу, затем сел на свое место и какое-то время сердито рассматривал кусок пергамента с буквами
– И кто он, по-твоему? – рассеянно пробурчал аббат Аркос.
Брат Фрэнсис открыл глаза, и из них вытекла пара слезинок.
– О, меня ты убедил, мальчик, – и тем хуже для тебя.
Фрэнсис не ответил, но молча помолился о том, чтобы необходимость убеждать аббата в своей искренности не возникала часто. Затем, повинуясь раздраженному знаку Аркоса, брат Фрэнсис опустил полы одежды.
– Можешь сесть, – сказал аббат спокойным, если и не дружелюбным тоном.
Фрэнсис шагнул к указанному стулу и начал опускаться на него, затем, поморщившись, встал:
– Если господин аббат не возражает…
– Ладно, тогда стой. Все равно надолго я тебя не задержу. Ты должен завершить свое бдение… Э, нет! – рявкнул он, заметив, как просветлело лицо послушника. – На то же место ты не вернешься. Поменяешься местами с братом Альфредом, а к тем развалинам и близко не подойдешь. Более того, я запрещаю тебе обсуждать это дело с кем-либо, кроме своего исповедника и меня. Хотя, видит бог, ущерб уже нанесен. Ты хоть знаешь, что ты посеял?
Брат Фрэнсис покачал головой.
– Преподобный отец, вчера было воскресенье, и от нас не требовалось хранить молчание. Поэтому во время отдыха я просто ответил на вопросы товарищей. Я думал…
– Ну вот, сынок, а твои товарищи сочинили очень трогательную историю. Ты знаешь, что встретил самого блаженного Лейбовица?
Фрэнсис на мгновение замер, затем вновь покачал головой.
– О нет, господин аббат. Я уверен, что это не он. Блаженный великомученик так бы не поступил.
– Так бы не… Как не поступил?
– Не стал бы гоняться за человеком и пытаться ударить его палкой, в которую вбит гвоздь.
Аббат вытер рот рукой, чтобы скрыть невольную улыбку. Через пару секунд ему удалось снова обрести глубокомысленный вид.
– Ну, про это я ничего не знаю. Он ведь за тобой гонялся, да? Я так и думал. Ты и об этом рассказал товарищам? Так вот, они решили, что речь именно о блаженном. По-моему, на свете мало людей, за которыми Лейбовиц стал бы гоняться с палкой, но… – Аббат умолк, не в силах удержаться от смеха при взгляде на лицо послушника. – Ладно, сынок, так все-таки кто он?
– Преподобный отец, я думал, что он паломник, который хочет посетить нашу раку.
– Это еще не рака, и не надо ее так называть. В любом случае это был не паломник. И мимо наших ворот он не прошел – разве что часовой заснул на посту. А послушник, который стоял на страже, говорит, что не спал, – правда, признается в том, что в тот день на него напала сонливость. А ты что об этом думаешь?
– Прошу прощения, преподобный отец, я сам несколько раз стоял на страже…