Гибельный мир - стр. 3
Аир не знала, насколько легенды, связанные с Пустошью, истинны, но то, что там было очень много развалин, изобилующих ценностями, оставалось фактом. Туда ходило немало людей, которых кто-то называл рейнджерами, а кто-то – охотниками, они приносили необычные и красивые предметы, очень многие не возвращались, но все равно появлялись новые, потому что если дело сулит выгоду, желающий рискнуть всегда найдется. И, понятно, люди, занимавшиеся этим хоть сколько-нибудь долго, становились объектом общего интереса и персонажами сказаний. И воинами были великолепными. Не в том смысле, что фехтовали, как боги, а в том, что умели выживать. Их уважали.
Девушка торопливо распахнула калитку, отступила, и почти сразу из дома появилась мать с тремя лепешками и кувшином холодного кваса в руках. Гости – двое отставших подошли тоже – по очереди разломили сытные, вкусные лепешки, прожевали, запили из кувшина. Традиция была соблюдена, гости дали понять, что безобразничать не станут.
– Мама, отец идет! – крикнула Аир, углядев, что из-за поворота появились наконец сельские мужики.
На стол подавала Гиада, старшая жена хозяина – они с Ироей менялись каждый день. Перед хозяином, Рауном, супруга поставила большую миску, остальным – на двоих. Каша для всех была одинаковая, сытная, щедро сдобренная говяжьим жиром. Ели молча, отламывая куски от лежащего посредине стола каравая. Потом Гиада подала суп, налила в те же миски, вычищенные хлебом. Это была похлебка, сваренная из толики солонины, овощей и зелени. Наваристая похлебка, окунув в нее ложки, гости оживились, переглянулись, видно, давненько уже, шатаясь по своей Пустоши, не ели нормального домашнего супа. Да и нормального хлеба наверняка не ели, обходясь лепешками, поскольку нормальный хлеб можно испечь не в любой печи, не любые руки с этим справятся.
Запив сытную трапезу квасом, перешли к разговорам. Поболтать после ужина – самый лучший отдых и единственное развлечение в страду. А тут такие гости подвернулись! Теперь, когда последние крохи подобраны и остался только квас, когда Гиада, соскребя из горшков все, что осталось, ушла за занавеску в бабий кут доедать свою порцию, можно было побеседовать. В деревне, где жизнь монотонна, и каждый день похож на любой предыдущий, ничто не ценится так дорого, как занимательный рассказ.
Гости переглянулись между собой, и один из них – тот, который первым подошел к калитке, принялся развлекать общество. Аир тихонько встала, взяла свою рубашку с неоконченной вышивкой и пристроилась у лучины, рядом сели жены брата, а поодаль, воткнув другую лучину, занялась шитьем Ироя. Не прошло и получаса, как, негромко постучавшись для приличия, в горницу стянулись, сгорая от любопытства, почти все жители деревни, из пяти других домов. Они устроились поодаль, женщины запалили еще несколько лучин, занялись рукоделием, мужчины тоже сложа руки не сидели, а гость вдохновенно повествовал о Черных Ветрах, о нежити, выползающей из древних курганов, о тучах мошкары размером с кулак взрослого мужчины, от которых приходилось отмахиваться огнем, о ползучих, бегающих, прыгающих и летающих гадах и о героических битвах рейнджеров со всем этим добром. Аир слушала с любопытством, пришивая витой шнур на грудь рубашки, но никак не могла отделаться от ощущения, что этот человек беззастенчиво врет…