Гибель королей - стр. 31

Мы отступили от этого ужаса. Я увидел, как на удивление радостное лицо Христа исчезает в огне, пожирающем хоругвь. Осферт подбросил еще тростника и досок, и пламя быстро набирало силу. Люди Зигурда получили сполна. Они тоже отошли и теперь стояли на противоположном берегу, наблюдая, как огонь захватывает мост. Мы перетащили на свою сторону четыре вражеских трупа и содрали с них серебряные цепи, браслеты и ремни с эмалевыми пряжками. Зигурд, сидя верхом на своем белом жеребце, пристально смотрел на меня. Его сынок с мрачным видом – юнец был недоволен тем, что ему запретили участвовать в битве, – сплюнул в нашу сторону. Зигурд же молчал.

– Эльфаделль ошиблась, – крикнул я.

Однако она не полностью ошиблась. Наш вождь умер, возможно, во второй раз, и на обуглившихся кусках ткани еще можно было разглядеть то место, где Он был и где на Него набросился огонь.

Я ждал. Стемнело, прежде чем настил моста, рухнув в реку, выбросил в воздух снопы искр. Каменные опоры, сложенные еще римлянами, сильно пострадали от огня, но не разрушились. На них можно будет построить новый мост, только на это уйдет много времени – ведь уцелевшие бревна уплыли вниз по течению.

Мы тронулись в путь. Ночь была холодной. Мы шли пешком, а монахов и священников я усадил на лошадей, потому что они валились с ног от усталости. Все нуждались в отдыхе, но я запретил делать привал, зная, что Зигурд обязательно последует за нами, как только сумеет переправить своих людей через реку. Под яркими холодными звездами мы добрались до Беданфорда, там я нашел лесистый холм, который счел удобной оборонительной позицией, и мы расположились на ночлег. Костры не разводили. Я внимательно оглядывал окрестности, поджидая данов, но они так и не пришли.

А на следующий день мы вернулись домой.

Наступил и закончился Йоль, бури одна за другой несли с Северного моря снег, который плотным ковром устилал мертвую землю. Отец Виллибальд, священники – западные саксы, близнецы из Мерсии и поющие монахи – все были вынуждены оставаться в Буккингахамме. Когда погода улучшилась, я выдал им Сердика и еще двадцать копейщиков, которым предстояло сопроводить их домой. Они забрали с собой волшебную рыбку и Иванна, пленника. Альфреду, если он все еще жив, обязательно захочется узнать о предательстве Эорика. С Сердиком я передал письмо для Этельфлэд, и по возвращении он заверил меня, что вручил послание одной из ее доверенных камеристок, но ответа не привез.

– Мне не разрешили увидеться с госпожой, – сообщил Сердик. – Ее держат под замком.

– Под замком?

– Во дворце, господин. Там все рыдают и причитают.

– Но ведь Альфред был жив, когда ты уезжал, так?

– Он все еще жив, господин, но священники говорили, что только молитва удерживает его на этом свете.

– Меня бы удивило, если бы они говорили другое.

– И господин Эдуард обручился.

– Обручился?

– Я присутствовал на церемонии, господин. Он собирается жениться на госпоже Эльфлэд.

– На дочери олдермена?

– Да, господин. Ее выбрал король.

– Бедняга Эдуард, – пробормотал я, вспомнив рассказы отца Виллибальда о том, что королевский наследник хотел жениться на какой-то девушке из Кента. Эльфлэд была дочерью Этельхельма, олдермена Суморсэта, и Альфред, вероятно, этим браком планировал обеспечить Эдуарду поддержку самых могущественных фамилий Уэссекса. Интересно, спросил я себя, а что случилось с той девушкой из Кента?