Гетерозис. Хроники боли и радости - стр. 36
– Давай, давай, Тони! Зажги, – помпезно подсказал некто, сидевший в углу.
Профессор же, ощущая эмоциональную поддержку большинства присутствовавших, с еще большим энтузиазмом стал рассуждать о высоком.
– Опять нажрался как свинья, – тихонько прошептала девушка, что сидела сбоку от меня.
– Тогда понятно, – подумал я в момент постижения тайны.
Между тем шоу продолжалось. Не дожидаясь окончания тоста, профессор сглотнул парочку бокалов винца, после чего старательно оперся на ближайшего соседа.
– Позвольте представить нашим дорогим хостям… нашего дорогого спонсора…
Посреди своего выступления Панангини чуть было не навалился на бедную девушку, служившую ему до этого опорой и поддержкой. И как бы в отместку за то, что ему не удалось провернуть эдакий дерзкий марш-бросок, его рука вдоволь облапала ее левую грудь.
– …красавицу-мультимиллионершу, которая для нас буквально Альма Матер. Лиза Кибаева!.. Прошу любить и жаловать.
Лицо девушки приобрело неестественно пурпурный цвет, и причина тому была вполне очевидна. Профессор же оставил в покое ее грудь и переместился к другому своему соседу. Им оказался мой старинный друг Артемий.
– Тёма…, – вдохновенно пробурчал самозваный массовик-затейник, – Наш наследный принц тьмы. Так давайте же выпьем за то, что тьма среди нас!
С этим лозунгом профессор вновь отхлебнул из бокала и на этот раз все же не сумел устоять на своих двоих даже за счет столпов общества. Результатом сего стало его шумное падение в кресло, после которого Панангини еще пытался что-то промямлить, но уже безуспешно.
Кибаева бросила на него виновато-презрительный взгляд, поднялась и попыталась вернуть мероприятию благочестивый настрой.
– Простите профессора, но он, к сожалению, устал и надолго его не хватило.
Что-то мелькнуло в тот момент в глазах Артемия. Тогда мне показалось, что это неловкость и стыд за дебоширство Панангини. Но позже мне стало ясно – то был страх.
– Однако я продолжу его начинание… несмотря не на что.
Девушка подарила всем присутствовавшим свой искрящийся позитив, так что все вмиг забыли про пьяного Панангини и тут же уверовали в ее миллионы.
– Прошу любить и жаловать наших гостей – господ Косенца, Розенберга и Казанского. Они пробудут у нас какое-то время для решения деловых вопросов, а возможно и просто отдохнут в стенах нашего замка.
После главный спонсор представил нам и тех и сех, но это не вызвало большого восторга, по крайней мере с моей стороны. Для меня это была всего лишь работа, которую мне нужно было сделать и отвалить.
– А еще сегодня праздник!
«Да уж», – подумал я.
Слуги распахнули окна, и мы увидели, как ночное небо осветили многоликие вспышки разноцветных огней: поднимавшиеся ввысь вспышки и падавшие в долину искры.
– Хастор май! – возвестила Кибаева.
– Хастор май!!! – подхватили остальные.
Вспышки яркого света вновь и вновь взрывались посреди тьмы, салютуя чему-то важному. Я понятия не имел, чем является это важное, но видел, как люди эмоционально резонировали и восторгались, доливая к брызгам огней брызги шампанского. Вся эта странная и в то же время умиляющая картина завораживала своим магнетизмом, а местами даже пугала. Не потому ли, что вместо того, чтобы плясать и веселиться, они мрачно взирали ввысь и неустанно твердили одну и ту же скороговорку.