Герои, почитание героев и героическое в истории - стр. 13
Не грациозная легкость, полузабава, как в греческом язычестве, а известная простоватая правдивость, безыскусственная сила, громадная, грубая искренность открываются здесь перед нами. Странное испытываешь чувство, переходя от наших прекрасных статуй Аполлона и веселых, смеющихся мифов к древнескандинавским богам, «варящим пиво», чтобы пировать вместе с Эгиром, ётуном моря, посылающим Тора добыть котелок в стране ётунов. Тор после многочисленных приключений нахлобучивает котелок себе на голову наподобие огромной шляпы и, исчезая в нем совершенно, так что ушки котелка касаются его плеч, возвращается назад! Какая-то пустынная громадность, широкое, неуклюжее исполинство характеризуют эту скандинавскую систему; чрезмерная сила, совершенно еще невежественная, шагающая самостоятельно, без всякой чужой поддержки своими огромными, неверными шагами.
Обратите внимание хотя бы только на этот первоначальный миф о творении. Боги, овладев убитым гигантом Имиром, гигантом, родившимся из «теплых ветров» и различных веществ, происшедших от борьбы мороза и огня, решили создать из него мир. Его кровь стала морем, мясо – землей, кости – скалами. Из его бровей они сделали Асгард – жилище богов. Череп его превратился в голубой свод величественной беспредельности, а мозг – в облака. Какое гипербробдингнегское>19 дело! Мысль необузданная, громадная, исполинская, чудовищная; в свое время она будет укрощена и станет сосредоточенным величием, не исполиноподобным, но богоподобным, более могучим, чем исполинство, величие Шекспиров и Гете! Эти люди такие же наши прародители в духовном отношении, как и в телесном.
Мне нравится также их представление о дереве Иггдрасиль>20. Всю совокупность жизни они представляли себе в виде дерева. Иггдрасиль, ясень, древо жизни, глубоко прорастает своими корнями в царство Хели, или смерти>21. Вершина его ствола достигает высокого неба; ветви распространяются над всей вселенной; таково древо жизни. У корней его, в царстве смерти, восседают три норны, судьбы, – прошедшее, настоящее и будущее, – они орошают корни дерева водою из священного источника. Его «ветви» с распускающимися почками и опадающими листьями – события, дела выстраданные, дела содеянные, катастрофы – распространяются над всеми странами и на все времена. Не представляет ли каждый листик его отдельной биографии, каждое волоконце – поступка или слова? Его ветви – это история народов. Шелест, производимый листьями, – шум человеческого существования, все более возрастающий, начиная с древних времен. Оно растет. Дыхание человеческой страсти слышится в его шелесте; или же бурный ветер, потрясая его, завывает, подобно голосу всех богов. Таков Иггдрасиль, древо жизни. Оно – прошедшее, настоящее и будущее; то, что сделано, что делается, что будет делаться, – «бесконечное спряжение глагола “делать”».
Вдумываясь в то, какой круговорот совершают человеческие дела, как безысходно перепутывается каждое из них со всеми другими, как слово, сказанное мною сегодня вам, вы можете встретить не только у Ульфилы Готского>22, но в речах всех людей, с тех пор как заговорил первый человек, я не нахожу сравнения более подходящего для данного случая, чем это дерево. Прекрасная аналогия; прекрасная и величественная. «Механизм вселенной» – увы, думайте о нем лишь контраста ради!