Герои Черного моря - стр. 10
Прочитавши столь строгое предписание, Войнович не на шутку разволновался:
– Как это всем погибнуть? Как это всем пасть? Неужто князь нас, что агнцев безвинных, на закланье шлёт? Что делается! Что делается!
Как гласят исторические источники, потёмкинский приказ Войнович получил к полудню субботнего дня. В своём домике неподалёку от пристани, которая и поныне носит в его честь название «Графской», он собрал эскадренных капитанов, объявил им начальственную бумагу. Капитаны к услышанному отнеслись спокойно, что ж поделать, война есть война! Отпуская их, Войнович произнёс со слезою в голосе:
– К завтрашнему вечеру быть всем готовыми вступить под паруса, а к полуденной пушке прошу всех ко мне на прощальный обед!
Капитаны расходились, несколько удручённые подавленным состоянием командующего.
– И чего это он нас всех заранее хоронит? А бумажку читал, руки тряслись!
Однако выйти в море снова не удалось, Войнович снова перенёс дату отплытия на неделю. Позднее участники похода признают, что если бы не этот досадный перенос сроков выхода в плавание, то всё могло бы сложиться совершенно иначе. «Если бы мы вышли в понедельник в море, то непременно были бы в Варне и сделали бы сражение, а как целые сутки промедлили напрасно в угодность глупого суеверия, то не дошли мы до Варны 40 миль итальянских, потерпели ужасное бедствие», – вспоминал впоследствии один из участников этого несчастливого похода.
Утром 31 августа Севастопольская эскадра с распущенными флагами наконец-то покинула Ахтиарскую бухту. Береговые батареи прощально салютовали. В ответ с кораблей и фрегатов тоже палили. Войнович избрал флагманом линкор «Слава Екатерины». Передовым же вёл эскадру бригадир Фёдор Ушаков на своём «Святом Павле».
Первые дни плавания погода благоприятствовала, но едва эскадра спустилась до траверза мыса Калиакрия, погода начала быстро свежеть, а барометр падать. Готовясь к ненастью, на судах зарифили паруса, закрепили «по штормовому». Чтобы не сорвало на качке пушки, закрепили и их, орудийные порты задраили наглухо. И вот обрушился шторм, который вскоре достиг силы настоящего урагана.
В самое короткое время корабли и фрегаты были разбросаны волнами и ветром столь далеко друг от друга, что каждый из них мог рассчитывать только на себя. Непрерывные удары стихии быстро расшатали корабельные корпуса, сломали мачты и оборвали такелаж. Вот когда сказалась спешность постройки и нехватка в Херсоне опытных корабельных мастеров. Увы, исправить что-либо было поздно!
На флагманской «Екатерине» все три мачты рухнули разом, при этом столь сильно накренив своим весом корабль, что тот едва не опрокинулся. Положение спас флаг-капитан Дмитрий Сенявин, который, не растерявшись, с топором в руках бросился перерубать многочисленные ванты, не дававшие мачтам упасть за борт. За Сенявиным поспешили матросы, и спустя несколько минут корабль смог наконец выйти из гибельного крена.
Один из офицеров «Екатерины» впоследствии вспоминал: «Мы положили якорь на глубине 55 саженей, выдали полтора каната, якорь задержал, корабль пришёл к ветру, и течь несколько уменьшилась. В полдень 9-го никого от нас не было видно. 10-го течь прибавилась, а 11-го числа с вечера до полночи так увеличилась, что во все помпы, котлами и вёдрами изо всех люков едва могли удержать воду и мы за то время были точно на краю гибели».