Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - стр. 54
Для обороны Парижа были стянуты все свободные силы, которыми располагала Франция. Мольтке всегда рассматривал войну как противоборство регулярных армий. Само по себе достаточно плохо, писал он в то время брату Адольфу, что теперь, как никогда, война приобретает новый характер, замешенный на ненависти народов. Нельзя натравливать народы друг на друга. Такой путь ведет нас не к прогрессу, а возвращает обратно к варварству. Этот семидесятилетний человек, любимой книгой которого была Библия, уже вглядывался в очертания совершенно новый войны. Он, сам того не подозревая, участвовал в подготовке войны нового уровня. Любопытно, что Людендорф, представитель следующего поколения, заявил, что кампания 1870 года вообще не была войной.
Новая Германская империя представляла странную смесь из элементов конституционного государства и пережитков эпохи монархического абсолютизма. Империя имела рейхстаг, или имперский парламент, сформированный на основе всеобщего избирательного права, и канцлера вместе с горсткой государственных секретарей. Примечательно, что среди последних не было военного министра, но, как мы уже знаем, Бисмарк хотел возложить ответственность за решение военных вопросов на прусскую армию. В результате прусский Генеральный штаб стал высшей военной властью. Баварский Генеральный штаб был сохранен, но стал просто тенью, второстепенной властью. Зачастую государства империи направляли офицеров на службу в прусский Генеральный штаб. План создания федерального командного министерства так и остался на уровне обсуждения. Вообще говоря, возведение империи подгонялось под личную политику Бисмарка.
Теперь Германская империя обладала лучшей в мире армией, а Генеральный штаб служил образцом для других государств. Кроме того, один из величайших государственных деятелей своего времени решал вопросы, связанные с внешней политикой. Однако не все было так уж благополучно. Как нельзя собрать ягоды с чертополоха, писала в то время кронпринцесса своей матери, королеве Виктории, так нельзя ожидать от Бисмарка того, чего страстно желает Германия, а именно мира между различными классами общества и разными народами, религиями и партиями, дружеских отношений с соседями, свободы и справедливости. Возможно, принцесса была пристрастной, но нельзя отмахнуться от ее слов.
Отец принцессы, принц-консорт, когда-то мечтал о действительно свободной Германской империи. Еще живо было то поколение, которое являлось свидетелем больших социальных конфликтов. В нем был источник либерализма благородного кронпринца, а последовавший за войной экономический подъем, казалось, усилил его надежды. Однако приток новых денежных средств вызвал новые проблемы. Германия, как государство, поздно появилась на европейской сцене. По этой причине она боялась оказаться в отстающих. Вполне естественно, она испытывала чувство неудовлетворенности, которое выражалось в настойчивом отстаивании своих прав, принимавшем довольно грубые формы. Теперь высокомерный, презрительный тон, который так ненавидел Ницше, стал отличительным признаком типичного германского офицера. Сюда вписывалась и грубая демонстрация богатства со стороны новых деловых и промышленных магнатов. Дворец железнодорожного короля Страусберга в Берлине затмил старые дворцы землевладельцев. Мир Мольтке медленно приходил в упадок.