Германские встречи - стр. 9
Владимиру это не понравилось. Прежде всего он приехал в Германию за ортезами. Его-то поизносились и сломаются не сегодня завтра, а Новосибирский протезный завод не работает.
Шпехты
Три дня Володька с Алисой жили одни, сами себе хозяева. Всё это время было солнечно, по утрам чувствовался небольшой мороз. Заполнили анкеты – всё же по-немецки писать они умели. А в лагере умели не все, и к ним стали обращаться переселенцы из других комнат третьего дома. Из разговора с ними Владимир узнал, что в лагере сейчас около тысячи человек. Большинство живёт в спортзале – вместе мужчины, женщины, дети. В первом, втором, третьем домах – семьи с малолетними детьми, больные и инвалиды.
В последний день октября Алиса пошла в двадцать первый дом сдавать анкеты. Володька в рольштуле ждал её у выхода. Она вышла с двумя томами Алексея Константиновича Толстого (в одном стихи, в другом пьесы) и с тяжёлым томом стихов и сказок Пушкина в красивом лиловом переплёте. Оказывается, в этом доме находилась библиотека! Повезло!
Владимир только начал читать «Царя Фёдора Иоанновича», как жизнь их шумно переменилась. В комнату вошло несколько человек.
Впереди сухощавый рыжеватый мужчина нёс девочку в жёлтой куртке. Руки и ноги девочки безжизненно болтались, неестественно большая голова откинулась назад. Светловолосая женщина в белой куртке и голубой вязанной шапочке забежала вперёд:
– Сюда, сюда сажай, – сказала она, указывая на свободную кровать.
Мужчина опустил девочку на матрас. Солнце упало на её лицо. Глаза её под огромным белым лбом, казалось, фосфоресцировали, в них, словно, что-то переливалось, плыло, производя тяжелейшее впечатление. У двери в нерешимости стояла другая девочка лет восьми в бело-голубой курточке и синей шапочке с красным помпончиком.
– Раздевайся, Маринка! – сказала женщина. – Помоги мне Ирочку раздеть.
Марина не заставила себя упрашивать, сбросила на стул свою одёжку, и пока мать держала голову сестрёнки, быстро и ловко расстегнула пуговицы её куртки, и осторожно вынула из рукавов руки Ирочки.
В это время хаусмайстер принёс постельные принадлежности.
– Господин Шпехт, – сказал он, – вы видели, в коридоре стоят инвалидные кресла? Берите любое.
– Данке, – сказал господин Шпехт, принимаясь застилать постели.
Взяв Ирочку, он перенёс её на застеленную кровать и спросил жену:
– Что он сказал?
– Чтоб взяли инвалидное кресло в коридоре.
Из нескольких подушек женщина устроила для Ирочки гнёздышко, чтобы она полусидела, и её голова лежала покойно.
Вошли ещё два парня. Один был тонкий, черноволосый, ещё юноша; другой, постарше, – коренастый, сероглазый, светло-русый.
– Ну что, Ирочка? – спросил младший, подошёл к девочке и взял её руку.
Ирочка скользнула по нему взглядом, и в зелёных глазах её, снова что-то вспыхнуло и закружилось.
– Отойди, Андрей, не беспокой её. Видишь, устал ребёнок, может заснёт…. А вы как устроились?
– Устроились! Привезла ты нас! – сказал старший. – В спортивном зале живём! Там кроме нас пятьсот человек! Нары кругом, как в концлагере.
– Помолчи! Ты ещё не видел концлагеря, откуда тебе знать? И вообще, ведите себя потише – не дома. Здесь полиция знаете какая! Не станут с вами церемониться.
– Мам, ну ты… На пиво хоть дай. Здесь город рядом. Сходим в магазин.
– Я вам дам пиво! Отец, скажи ему!