Германия на заре фашизма - стр. 71

Не приходится сомневаться, что сам Хильфердинг не слишком стремился к участию социал – демократов в правительстве. И он был не один такой. Пауль Лёбе – президент рейхстага от социалистов – тоже настаивал, чтобы партия сосредоточила свои усилия на реализации своей экономической и политической программы, поскольку республика уже твердо стоит на ногах. Теперь формулировка основной идеи изменилась: не «республика против монархии», а «капитализм против социализма». Поэтому пребывание в оппозиции более соответствовало партийным целям, чем вход в коалицию с буржуазией. Большинство партийных лидеров разделяли эти взгляды. В таком отношении, конечно, присутствовал элемент менталитета классовых борцов, но также нельзя отрицать общее нежелание взять на себя власть и ответственность и отчасти положиться на предположительно неудержимую эволюцию, которая приведет к достижению социалистических целей.

Некоторые лидеры социал – демократов были решительно против такой стратегии. Среди них были Браун и Северинг, которые долгое время работали в прусском правительстве и могли лучше оценить значение активного участия в правительстве. Северинг продолжал настаивать, чтобы его товарищи по партии вошли в коалицию с буржуазными партиями. Настаивать на обособленной социальной политике вне коалиции казалось ему нереальным и непрактичным. Более того, он считал маловероятным достижение взаимопонимания с Немецкой народной партией, выражавшей интересы крупной промышленности, по вопросу продолжительности рабочего дня, безопасности труда, страхования и прав рабочих. «Будут ли эти проблемы решены в пользу рабочих, – вопрошал он, – если влияние тяжелой промышленности останется не вызывающим возражений в кабинете, или будет лучше с точки зрения труда, если социал – демократы будут участвовать в формировании политических линий (до предоставления их в рейхстаг)?»

Совет Отто Брауна звучал в том же ключе. Исходя из практического опыта, он подчеркнул, что продвинутые договоренности по детально разработанным правительственным программам бессмысленны. Сильные люди будут выслушаны без всяких дальнейших обязательств, а слабые будут отвергнуты, несмотря ни на что. Браун очень хотел, чтобы социал – демократы вошли в правительство, потому что знал, насколько сильно принятие Гинденбургом той или иной точки зрения зависит от прямого доступа к нему. Если бы ряд членов партии входил в число его официальных советников, можно было не сомневаться: президент выслушает их.

Симпатизирующие социал – демократам либералы требовали от них той же стратегии. Гуго Прейсс постоянно предупреждал их, что, если они не изживут свой догматизм классовой борьбы, они подтолкнут буржуазию к укреплению собственной классовой солидарности. В таком случае существовала опасность, что либеральная буржуазия объединит свои силы с антидемократической буржуазией правого крыла. «Если это случится, – пророчил он, – судьба немецкой демократии и народного государства будет решена». Подобные взволнованные голоса звучали все чаще. В статье, опубликованной в социалистическом ежемесячнике «<Ди гезельшафт», Бернхард Гутман, редактор либеральной газеты «Франкфуртер цайтунг», указал на досадные ошибки политики социалистов, не желавших входить в правительство. Республика, писал он, еще не столь прочна и может не выжить, если большие группы представителей среднего класса не пожелают принять новое государство. Они это сделают, продолжил он, только если будут убеждены, что оно защитит закон, порядок и собственность. Иначе реакционные силы стянут всю буржуазию в свой лагерь и, умело очернив парламентские методы, свергнут республику. «<Мы не можем сказать, какая борьба предстоит нам в ближайшие годы, – писал Гутман, – но одно мы можем сказать точно: период, за время которого республика должна консолидироваться, не может одновременно быть периодом социального напряжения. Время для установления истинной демократии, государства социальной справедливости наступит позже. Это мы должны понимать…»