Герман, или Божий человек - стр. 21
Не стал бы углубляться в причины, которые привели Зощенко к такому состоянию, но вот наткнулся на книгу психолога и литературоведа Александра Эткинда, вышедшую в 1993 году, и решил процитировать здесь фрагменты уникального по своему содержанию заключения о болезни Зощенко, которое составил в 1937 году ленинградский врач И. Марголис:
«Кастрационный комплекс дополнен рядом ценных фактов из раннего детства больного. Больной сообщает о стойком аффекте страха, пережитом им во время хирургической операции по поводу незначительного заболевания вблизи гениталий. Это переживание было густо забыто (амнезия) и покрыто слоем менее ценных аффектов… Больной честно ищет в фактах прошлого остов своего страдания. Сопротивление часто мешает (ему) все узнать и все увидеть. Размеры сопротивления часто непонятны больному. Кастрация, произведя обеднение libido, лишила всю личность известного могущества, и это мешает ринуться в атаку на последние твердыни невроза… Вечный фетиш большого бюста женщины, так влекущий и так мучающий больного, указывает путь к комплексу Эдипа и только к нему».
Судя по всему, врач оказался яростным поклонником Зигмунда Фрейда, хотя от властей наверняка это тщательно скрывал. Я же, не будучи дипломированным психоаналитиком, могу предположить, что на психическом здоровье Зощенко сказался разлад в его семье. Отец Михаила Михайловича, дворянин в третьем поколении, работал в мозаичной мастерской Императорской Академии художеств. Его трудами создан громадный мозаичный плафон на фасаде Суворовского музея, исполненный по эскизу художника Шабунина и изображающий «Отъезд Суворова из села Кончанского». В числе его творений Царские врата в Исаакиевском соборе, пророк Даниил в том же соборе и многие другие капитальные мозаичные работы. Проблема в том, что, как и многие художники, Михаил Иванович предпочитал богемный образ жизни, ну а мать – «всего лишь» дочь галантерейщика, в юности увлекавшаяся сочинением коротеньких рассказов. Дома нередко возникали ссоры, вызванные тягой Михаила Ивановича к прекрасному полу: случалось, он на несколько дней куда-то пропадал. Могла повлиять на юного Мишу и внезапная смерть отца от инфаркта в возрасте всего лишь пятидесяти одного года, и вслед за тем – резкое изменение в материальном положении. После потери кормильца семья, в которой было семеро детей, «осталась без всяких средств существования», как писали тогда петербургские газеты.
Однако для нас интерес представляет лишь то, что смех, юмор и сатира помогли Михаилу Михайловичу в какой-то степени излечиться от болезни. Но кто же мог предположить, что язвительные шутки Зощенко кому-то не понравятся? И вот когда началась чистка в литературных рядах, досталось не только юмористу, но и вполне серьезному писателю. А началось все с отзыва на повесть «Перед восходом солнца»:
«Тряпичником бродит Зощенко по человеческим помойкам, выискивая что похуже. В Советской стране немного найдется людей, которые в дни борьбы за честь и независимость нашей Родины нашли бы время заниматься «психологическим ковыряньем». Рабочим и крестьянам никогда не были свойственны такие «недуги», в которых потонул Зощенко. Как мог он написать эту галиматью, нужную лишь врагам нашей родины?»
Эта статья появилась в журнале «Большевик» в начале 1944 года, дав старт травле неудобного сатирика. А через два года, после публикации рассказа Зощенко «Приключения обезьяны», последовало постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград»: