Геополитическая драма России. Выживет ли Россия в XXI веке? - стр. 24
Снятия социально-психологического – ослабление системы традиционных русских ценностей и представлений, прежде всего чувства патриотизма, государственности, державно-мессианских воззрений, культивирование самых примитивных западных норм и образцов поведения.
Снятия исторического и историософского – вычеркивание России из истории, превращение ее из субъекта истории лишь в ее объект, закрепление за Россией в истории места исторического выкидыша-неудачника, олицетворения исторического зла и его закономерного конца.
Россия как враг выглядела еще потому столь грозно, что другого равноценного соперника Западу не было. Мощь ислама, подорванная реконкистой, больше не возродилась. Его духовная притягательность имела локально-региональный, но отнюдь не универсально-глобальный характер, геополитические амбиции были ограничены. Так что спор за мировое лидерство мог идти только между двумя мирами. К тому же один из них еще в начале своего пассионарного скачка заявил о своих претензиях на Третий Рим, тем самым покусившись на безраздельное, казалось бы, господство Запада, на его право наследования после Флорентийской унии Второму Риму. Кроме того, русский мир, несмотря на множество населявших его языков, чем дальше, тем больше стал осознавать свое единство. Русская национальная политика, не делающая различий между отдельными народами, расами и племенами, показывала, что Россия начинает чувствовать себя континентом54. «Континентальный» стиль мышления встает здесь на место национального. Законченность этому процессу, вопреки своим первоначальным замыслам, положил большевизм, окончательно сформировавший «восточный континент» и в духовном, и в пространственном плане.
С точки зрения геополитики можно констатировать, что история Нового времени – это история утверждения западно-центристского мира. Этот мир никак не мог простить России, во-первых, покушения на его прерогативы, во-вторых, того, что это было совершено теми, кого воспринимали как чужих, чуждых и неполноценных. Западному самосознанию курс евроцентризма, густо настоянный на бациллах расизма, был привит настолько тщательно, что стал его родовой отметиной вплоть до настоящего времени. Разумеется, он моментально активируется при вступлении «чистых европейцев» в силовое противостояние с теми народами, которых «чистые» к таковым не причисляют55. Свойственная рациональному мышлению европейца замена ценности ценой находит крайнее выражение, когда речь идет о цене жизни и обнажается расистская сущность евроцентризма. Использование двойных стандартов права этики в отношении разных категорий людей тогда становится нормой. Демократия, замешанная на евроцентризме, означает циничное утверждение права сильного. Попытка же «похищения» этого «священного права силы» рассматривается как святотатство56.
Реальные или воображаемые попытки «похищения Запада», посягательства на его всемирно-имперское государство и являются истинной причиной исторической неприязни Запада к России.
Русские помнят, как их земли были оккупированы западными армиями в 1610, 1709, 1812, 1915, 1941 годах. Буквально целые столетия вплоть до 1945 года у русских были все основания глядеть на Запад с не меньшим подозрением, чем он стал смотреть на Россию после 1945 года, столкнувшись с совершенно новым и поразительным для себя опытом – подвергаться угрозе и испытывать страх от остального мира, как весь остальной мир подвергался угрозе и испытывал страх от Запада в течение последних столетий.