Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - стр. 18

Ленин и произнес эту знаменитую формулу «грабь награбленное!» И нисколько она не смутила молодого Ягоду: правильно, так с буржуями и надо! Лишь немногие, как замечательный писатель и очень совестливый человек Владимир Галактионович Короленко, осознали, что большевики подтолкнули народ к «устройству социальной справедливости через индивидуальный грабеж (ваше: грабь награбленное)». Одним махом отменили все сдерживающие факторы – законы, традиции, моральные запреты…

Но именно эти обещания и лозунги привлекли массы и помогли ленинцам завоевать власть в ноябре семнадцатого и удержать ее в годы Гражданской войны. Первая строфа «Интернационала», гимна партии большевиков, заканчивалась радующими душу словами:

Очень точно эти настроения описал член-корреспондент Академии наук и многолетний директор Института российской истории Андрей Николаевич Сахаров:

«Когда малокультурные, обездоленные люди поняли, что они могут не только встать вровень с имущими, с вчерашним “барином”, но и подняться выше него в социальной иерархии, завладеть безнаказанно его домом, имуществом, средствами производства, – когда до них дошел этот сокровенный смысл революции, она стала многомиллионным социальным взрывом, который и оказался самым важным, реальным результатом Октябрьского переворота».

Генрих Ягода видел, что происходит в стране, где крестьяне с наслаждением разоряли помещичьи усадьбы и процветающие хозяйства. Забирали все, что хотели, – скот, инвентарь, зерно. Остальное – сжигали. Ягода и остальные большевики не сознавали, что тем самым уничтожалось самое эффективное в стране зерновое производство: помещичьи имения и хозяйства тех, кто поднялся в результате столыпинских реформ.

В чем смысл уничтожения чужой собственности? А это и есть затаенная мечта тех, кто не переносит чужого успеха: пусть все превратится в пепел, лишь бы больше никто на этом свете не обогащался!

Если бы начатую главой российского правительства Петром Аркадьевичем Столыпиным аграрную реформу успели довести до конца, революции бы не случилось. Но Столыпина радикальные социалисты, и Ягода среди них, ненавидели.

А сегодня историки и экономисты смотрят на старую Россию иным, более трезвым взглядом.

«Россия накануне Первой мировой войны была одной из основных экономических держав, – пишет известный американский ученый Пол Грегори, изучающий экономическую историю нашей страны. – Она стояла на четвертом месте среди пяти крупнейших промышленно развитых стран. Российская империя выпускала почти такой же объем промышленной продукции, как и Австро-Венгрия, и была крупнейшим производителем сельскохозяйственных товаров в Европе».

Темпы экономических и социальных перемен в дореволюционной России сравнимы с европейскими, хотя отставали от американских. Рост национального дохода – как в Германии и Швеции. Очень успешно развивалось сельское хозяйство – можно говорить о настоящем буме.

П.А. Столыпин, саратовский губернатор (1903–1906), председатель Совета министров, барон В.Б. Фредерикс, граф, министр императорского двора. 1910. [РГАКФД]

Если бы главу правительства Петра Аркадьевича Столыпина не застрелили в 1911 году в Киеве, судьба России – и героя этой книги – сложилась бы иначе

Старая Россия при условии проведения таких же модернизационных проектов, какие затеял Столыпин, добилась бы неизмеримо большего. И сколько десятков миллионов людей остались бы живы! Все долгосрочные цели могли быть достигнуты на путях развития стабильной рыночной экономики. Если даже очень осторожно экстраполировать показатели дореволюционного экономического роста в гипотетическое будущее, то очевидно, что Россию отделяло всего лишь несколько десятилетий от превращения в процветающую во всех отношениях страну…