Геном Варвары-Красы: Пробуждение Силы – 1. Сборник рассказов по книге Эли Эшера «Геном Варвары-Красы или Пикмалион» - стр. 13

Гриня подметал кленовые золотые листья на дорожках парка вокруг университета, мотая головой, чтобы переворачивать страницы в электронной книге, которую пристроил в очки.

– Вить, – Гриня виновато смотрел на друга, вертя раритетную метлу из прутьев и палки в ладонях. – Как сонет? Получается?

– Ты не любил, Гриня. Тебе не понять, что этот сонет для меня значил! – потерянно проговорил Витька. – Нет! Сонеты – это не моё.

– Во-первых, если бы твою идею удалось воплотить, это был бы не твой сонет, а Шекспира, – начал Гриня самым нудным тоном, – а во-вторых, сотня самых лучших стихов не стоит нескольких слов, если эти слова – правда. Наберись смелости и скажи ей их, – Гриня виновато моргнул.

– Шутишь? Что за слова? Волшебные? Пароль? – пробубнил Витька.

– Ещё какой пароль. «Я тебя люблю». Ты их скажешь и смотри, что будет, – Гриня говорил чётко и размеренно.

– Думаешь? – Витька не верил, что сложную ситуацию исправят три слова.

– Эти три слова понравятся твоей Ромашке больше сотни сонетов! – пробурчал теряющий терпение Гриня. – Больше серенад и всего остального. Разве ты не читал статью Карена Ахмедовича о влиянии слов на возникновение глубокого чувства?

– Я читал, – повесил нос Витька, плюхаясь на скамейку под желтеющими клёнами, – я даже комплименты говорил, но Ромашка… она необыкновенная! Я не понял, что она чувствует, если чувствует, конечно. Как я ей просто ляпну, что люблю?

– Может, цветы сначала подаришь? – Гриня сел рядом.

– Ромашки? – усмехнулся Витька.

– Маргаритки, – улыбнулся Гриня, – я достану, есть одна оранжерея на примете. – Если ты за меня поработаешь немного.

– Угум, Геракл готов подержать твоё небо, пока ты срываешь золотые яблоки, – усмехнулся Витька, примериваясь к раритетной метле.

Витька подметал жёлтые кленовые листья, читая на ходу занятный роман про влюблённых искинов, он и предположить не мог, что у Грини в очках есть что-то, кроме учебников. Искин Доротея слушала объяснение в любви искина Леонарда на китайском языке, а Гриня уже нёс букетик маргариток, пышных, белоснежных, похожих на пушистые снежинки, осевшие на зелёные стебельки и трогательные листочки.

– Вот, цветы, – Гриня отдал букетик, – теперь обсудим, как будешь действовать. Посмотри ей в глаза и скажи серьёзно:

– Я…

– Понял, знаю, изучил вопрос, читая любовный роман «Нежность в первой передаче данных», – прервал Витька монолог Грини.

– Это не мой, это Задира загрузил, – покраснел Гриня и бросил: – Ну, ни пуха тебе, Геракл?

– К чёрту! – буркнул Витька и направился быстрым шагом в сторону дверей.

Ромашка попалась ему у деканата.

– Ромашка, привет, – Витька смотрел на прямые золотистые волосы Маргариты и вспоминал чертей и всю преисподнюю такими словами, что им там икалось наверняка. – Маргарита, зачем кудри выпрямила? – прошептал он.

– Не нравится? – огорчилась Ромашка.

Витька хотел сказать «плохо вышло», но вместо этого молча протянул девушке пушистый букет маргариток.

– Это мне?! – Ромашка обрадовалась, но как-то странно, напоказ.

Витька огляделся: ах, вот в чём дело?

Мимо проходил кудрявый черноволосый Бернард Петрушков, студент четвёртого курса, у него сонеты получались великолепно. Девушки ахали и декламировали друг другу смелые, а, на взгляд Витьки, кривые рифмы.

– Ромашка, я хотел… – Витька растерял все мысли, глядя на нетерпеливо припрыгивающую девушку, не сводящую взгляда с удаляющейся спины Бернарда.