Геном Ньютона - стр. 9

Лена поскучнела и еще раз пересказала, как она увидела номер, как повторяла его, пока искала ручку, как боялась забыть… Как понимала, что это главная улика, которая может помочь найти похитителей.

– Итак, – произнес Налыгов, – мы имеем уникальный случай, когда два совершенно незнакомых человека, которые до этого виделись один раз, да и то на некоем подобии научного диспута, вдруг похищаются бандитами и помещаются в одну камеру. Возникает вопрос: зачем?

– Ты уверен, что мы похищены бандитами? – спросил Морозов и опасливо оглянулся. Ему показалось, что он снова стал пятиклассником и где-то здесь за стенами их «тюрьмы» находится его мучитель Зяблик. – На дворе две тысячи десятый, а не лихие девяностые.

– Уверен. Ведь если бы нас взяли органы, они не стали бы шифроваться. Предъявили бы ксивы, посадили бы в воронок, привезли бы в отделение и так далее.

– А ты откуда все это знаешь? – спросил Морозов.

– Книжки разные читал, – ответил Налыгов, – а ты думал, я по статье чалился[2]?

– Чего?

– Ладно, проехали, не будем отвлекаться. Я вот что подумал, ты где-то влетел и тебя замели. Но я-то тут при чем?

– А мне кажется, что влетел ты, а ни при чем тут я, – искренне обиделся Морозов.

– Да, дела, – произнес Налыгов, – впрочем, у меня есть одна мысль.

– Хорошо, что одна, – съязвил еще не совсем проглотивший обиду Морозов.

– Ладно, не обижайся, на обиженных воду возят.

– Почему именно воду?

– Не отвлекайтесь, коллега. Иначе я спрошу вас, почему вы так остро отреагировали на мое высказывание о мысли. И почему хорошо, что она, то есть мысль, единственная?

– Потому, что в противном случае ты бы растекся ими, мыслями, по древу, как ты делал это в нашей полемике.

– Коллега, вы должны придерживаться этических норм ведения дискуссии, – сказал Налыгов, – я обращаюсь к вам на «вы», вы же мне «тыкаете». Еще раз напомню, что я старожил данных мест не столь отдаленных…

– Ладно, я не прав. Так какая мысль тебя, то есть вас посетила?

– Я, конечно, мог стать в позу и потребовать сначала высказать мысль с вашей стороны, но не буду этого делать, дабы не уподобляться хреновому оппоненту, у которого за душой ни одного аргумента, а только надутые щеки.

– Что?

– Щеки.

– Слушай, у меня тоже появилась мысль, но я выскажу ее после того, как ты изложишь свою, – произнес Морозов, внимательно рассматривая вырезанную на досках верхних нар надпись «Зяба».

– А почему я должен делать это первым?

– Потому, что ты, то есть вы, вызвался сделать это несколькими минутами ранее. Щеки, щеки…

– Логично, – согласился Налыгов, – пропустив мимо ушей факт упоминания Морозова о щеках.

Федя Щекин после «чтения» утренних газет посмотрел новости по телевизору, а затем вызвал к себе начальника службы безопасности.

– Ну и что они говорят? – спросил он.

– Пока ничего, мелют чепуху.

– Чепуху нужно фильтровать, любезнейший. Дай мне запись, – сказал Щекин.

Сомнение босса относительно его способностей покоробило начальника службы безопасности. Тем не менее он не высказал неудовольствия явно.

– Сейчас позвоню.

– Не надо звонить, – раздраженно ответил Щекин, – принеси сам.

Начальник пожал плечами и вышел.

А Федя взял в руки пульт и снова включил телевизор. Но на этот раз на экране появились не кадры мировых новостей, а коридор подвала его «замка». По нему шел начальник службы безопасности и ругался. И хотя слов не было слышно, нетрудно было понять, что все его недовольство было направлено на босса.