Гений Сталин. Титан XX века (сборник) - стр. 34

Со времени образования советских республик государства мира раскололись на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма.

Доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем.

Новое государство послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику.

Избавляясь от деклараций об экспорте революции, новая Конституция должна была также решить задачу перераспределения полномочий от ВКП(б) к органам советской власти, назначаемым Советами. Основой для данной реформы становились свободные, всеобщие, равные, тайные и альтернативные выборы. До сих пор избирательная система СССР отличалась многоступенчатостью, лишала избирательного права представителей «эксплуататорских и паразитических» социальных слоев, дискриминировала крестьянство, а самое главное, не предусматривала проведения тайного голосования, что являлось основой незыблемости положения, по сути диктатуры, большевистского аппарата, особенно на уровне республик и областей.

Если вступление Советской страны в Лигу Наций вызвало раздражение только части высокопоставленных деятелей в партии и РККА, то в подготовке новой Конституции весь старый аппарат увидел прямую угрозу своему положению. Бюрократия встала на путь активного и открытого противодействия политической линии Сталина, противодействия, которое породило целый ряд опасных антигосударственных заговоров.

Нельзя сомневаться, что Сталин, прекрасно знавший сущность аппарата и личные качества многих его представителей, предвидел такую возможность и внутренне был готов нанести по бюрократии разящий, репрессивный удар. Вероятно, он рассчитывал, что проводимые реформы позволят в будущем обойтись без подобных конфликтов и разгром бюрократии станет последним и окончательным актом отречения страны от столетиями душившего ее паразитического класса.

Первым выстрелом этой войны, грозным сигналом обострения кризиса стало убийство в Ленинграде 1 декабря 1934 года С.М. Кирова. Убийство Кирова Сталин воспринял очень эмоционально, окончательно убедившись, что мирного исхода в противостоянии со старым аппаратом, сблокировавшимся с троцкистской мафией, не будет. Выстрел в Смольном Сталин понял как объявление войны. Он не был наивен. «Если моего сына случайно застрелит полицейский, я буду приписывать это злой воле одного из вас», – предупреждал дон Корлеоне представителей пяти семейств Нью-Йорка. У Сталина были все основания считать точно так же. Он знал, с кем имеет дело.

Безусловно, после смерти Кирова Сталин ожесточился. Вероятно, в этот момент судьба старого аппарата, на возможное перерождение и «исправление» которого Сталин недавно еще мог рассчитывать, была окончательно решена.

Однако, прежде чем перейти к осуществлению намеченных реформ и вступить в схватку с бюрократией, Сталину предстояло обезопасить свой тыл. В нашем нынешнем понимании Сталин, Верховный Главнокомандующий Великой Победы, воспринимается как олицетворение авторитета и всепроникающей, железной воли. Однако в середине 1930-х годов его власть отнюдь не являлась абсолютной – трудно себе представить, что Сталин не был хозяином не только во всей стране, но даже в Кремле.