Генезис. Искусственный интеллект, надежда и душа человечества - стр. 8
Конечно, ему слишком хорошо было известно, как пылкий идеализм может стать инструментом в опытных руках циничных идеологов, без колебаний готовых пролить чью-то кровь или применить силу в том или ином масштабе. Фашизм, тоталитаризм, воинствующий религиозный фанатизм – все они, казалось бы, ставили перед собой самые благие цели в истории человечества. Пройдя путь от жертвы до борца с бесчеловечными режимами, он создавал новый миропорядок – где безопасность не требует жертв, а достоинство не нуждается в оправданиях. Доктор Киссинджер виртуозно управлял международными делами и вел свою страну, ставшую ему родиной – равно как и весь мир, – через непредсказуемые потрясения, руководствуясь историческим опытом и национальными интересами.
Прекрасно понимавший избирательную необходимость политического реализма, он оставался при этом идеалистом – тем, кто, по словам его биографа Нила Фергюсона, уважал «роль человеческой свободы, выбора и воли в формировании мира». В теории и на практике он продемонстрировал свою убежденность в том, что люди не живут и не могут жить так, будто будущее неизбежно и предопределено. В своей выпускной диссертации в Гарварде The Meaning of History («Смысл истории») 27-летний Генри Киссинджер размышлял о тех же философских дебатах, что теперь оказались в основе его последней работы: «Каковы бы ни были наши представления о необходимости событий, [и]… как бы мы, оглянувшись назад ни объясняли свои давние поступки, мы совершали их, руководствуясь внутренней убежденностью в правильности собственного выбора».
Для него не существовало никаких гарантий того, что человечество переживет бесчеловечные замыслы, вышедшие из огней наших же кузниц. Столкнувшись с пугающей перспективой ядерной катастрофы, он не поддался ни убеждению в фатальности, ни пророчествам о гибели цивилизации. Безусловно, экзистенциальные страхи могут порождать нигилизм, но им также свойственно наполнять лучших из нас решимостью противостоять злу и защищать то, что необходимо сохранить ради будущего людей. В начале 1950-х годов, будучи молодым профессором Гарварда, Генри Киссинджер участвовал в ряде встреч, на которых ведущие ученые и академики, такие же, как и он сам, обсуждали возможные последствия ядерной войны и меры, необходимые для ее предотвращения. И все высказанные тогда сомнения, рассуждения, дебаты послужили основой доктринам, которые до сих пор оберегают наш мир от худших опасений участников тех собраний.
Спустя десятилетия, во время наших с ним бесед он часто возвращался к тем встречам – вспоминал их участников, обсуждаемые задачи и то значение, которое они, как теперь видно, в итоге обрели. Никогда не меняя своей точки зрения, он не прогибался под жизненные обстоятельства и не скатывался в утопическое теоретизирование. В контексте применения ИИ сохраняется тот же баланс, что и в проблематике ядерного вооружения: небольшие группы преданных своему делу людей способны изменить ход истории, вмешавшись в него и продемонстрировав свои ценности. Но в то же время, считал Киссинджер, независимо от гения ученых, создающих новые формы интеллекта, их подготовленности все равно будет недостаточно, чтобы обеспечить хотя бы минимальный уровень безопасности во время применения человечеством этих новейших инструментов.