Генератор участи. Фантастический роман - стр. 4
– Долго еще? – повторила она и усмехнулась – улыбка получилась широкой, «от уха до уха».
Болезненное очарование тут же рассеялось. Голос девушки звучал хрипловато и вызывающе – так было всегда, сколько ни помнил ее Тони. Раньше он любил размышлять, что может видеть Вильма своими датчиками, и насколько этот мир отличается от привычного для него, Кота и других. Потом он это занятие бросил – понял, что ему безнадежно не хватает воображения.
– Ты так и будешь молчать?
– Извини, задумался о другом. Пришел тебе напомнить, что завтра утром ухожу на дело. Ты довольна?
Девушка вынула гладкие ноги из воды и подтянула колени к подбородку. В такой позе она казалась статуей, которой щедрый скульптор пожертвовал бриллианты вместо глаз.
– Нет, – изрекла Вильма. – Я не довольна. Мне не нравится позиция Кота в этом деле – ты говорил с ним по душам?
– Только что. Мне показалось, что он не доверяет Феликсу.
Вильма тряхнула кудрями. Из ее глазниц струились темнота и сияние одновременно.
– Феликс слишком труслив, чтобы вильнуть в сторону, но с самим Котом будь поосторожнее – он тебя недолюбливает.
Девушка ловким, сильным движением поднялась на ноги, не стыдясь, стянула с себя мокрый купальник (черт возьми, зачем тогда было его надевать – подумал Лейтен) и зашвырнула яркую тряпицу в угол.
Потом неспешно вытерлась ладонями и надела белье и комбинезон.
– Когда видишь то, что могу заметить только я, остальное не имеет особого значения.
Тони переварил двусмысленный намек, но ничего не ответил. Она улыбнулась снова – слишком широко, поэтому не очегь красиво.
– Новая оболочка лучше, чем старая, та уже начинала тебя полнить.
– Это не надолго, максимум на две недели, – машинально отозвался Лейтен.
– Иногда мне кажется, будто неподалеку околачивается оживший труп сына этой самой дивы.
Чья-то тень – то ли Кота, то ли Феликса Новаковского, снова мелькнула по ту сторону стеклянной перегородки, но музыка глушила чужие шаги. Монотонное бренчание струн складывалось в изменчивую мелодию и навевало почти приятную тоску.
– Пошли в мою комнату, поболтаем без лишних свидетелей.
На этот раз в коридоре было пусто – ни следа чужого присутствия. Они дошли до внутреннего подъемника, клеть послушно поползла вверх, стена раздвинулась, пропуская. Вильмина комната располагалась у самой поверхности. Сквозь прозрачный непробиваемый купол круглого отсека струился мутный свет пасмурного дня. Никаких признаков мебели, только роскошный толстый ковер ночного цвета, задвинутый в стенную нишу кейс с инструментами и расплющенная оболочка надувного матраса у стены. Лейтен знал, что Вильма избегает рассматривать свое лицо. Пустота ее временного пристанища напоминала ангар для дорогого устройства.
Полуденный пейзаж за стеклом оставался удивительно четким, как картина гиперреалиста – низко нависшая пелена облаков, серо-зеленая поверхность трясины, редкие и невысокие свечи мертвых стволов.
Зубчатая стена леса торчала вдалеке, подпирая унылое небо. Твердый грунт небольшого острова, окаймленного болотом, почти не просматривался – его скрывали выступы конструкции. Странную неподвижность мертвенного пейзажа подчеркивало полное отсутствие птиц и даже мелкого гнуса. Понемногу навалилась осязаемая тишина. Лейтен непроизвольно дотронулся рукой до стекла – ему казалось, что он видит голограмму, хотя пейзаж по ту сторону купола, без сомнения, оставался настоящим.