Геммы. Орден Сияющих - стр. 47
– Гогенчик хор-роший!
Значить это могло что угодно. Грач проворно приземлился Илаю на растрепанную макушку, свесил голову и клюнул в мочку уха.
– Ай! Сдурел, курятина?!
– Гогенчик хороший! Хор-роший! – и снова клюнул.
– Чего тебе надо?
Грач вспорхнул и, не переставая голосить, понесся по длинному коридору в сторону зала, который Дубравин-старший называл «приемным». Илай решил за ним последовать.
– Чтоб тебя, похлебка летучая, – ворчал Янтарь, шлепая туфлями по каменным плитам. – Пожар там, что ли? Чучело пернатое, ворона недоде…
Он замер. Гоген выписывал круги под сводчатым потолком, а вдоль дальней стены, увешанной гербами и щитами, свесив голову так, что светлые волосы занавесили лицо, медленно двигалась белая фигура. Катерина.
Она что-то шептала.
Илай осторожно приблизился и услышал ее тихий голос:
– Свет мой… Свет… мой…
Кашлянув, чтобы не напугать, он позвал:
– Катерина Андреевна? Рина?
Но она не отреагировала, продолжая, точно зачарованный паук, водить тонкими руками в воздухе.
– Свет мой…
Тогда Илай со всей возможной мягкостью положил ей ладонь на острое плечо.
Она резко обернулась. Белые радужки Рины горели неземным, звездным сиянием, едва не ослепляя его.
– Я чую мой свет! – вскрикнула она, и глаза ее закатились.
Илай успел подхватить обмякшее тело у самого пола и только тогда заметил, что девушка была босая.
– Х-химера… – хотел было выругаться он, как вдруг под сводами зала раздалось гневное:
– Ты что творишь, охальник?!
В распахнутых дверях стояла, уперев руки в бока, Дуся. Можно было не сомневаться – в темноте она видела не хуже геммов.
– А ну, положь барышню, аспид сластолюбивый! – проскрежетала голем, надвигаясь угрожающе быстро.
– Да я… да она… – заметался Илай, пытаясь уйти с траектории каменной горничной. Катерина не шевелилась, точно неживая, только длинные волосы ее мели по полу. – Я помочь хотел!
Дуся на ходу закатывала и без того укороченные рукава платья, а он не знал, что ему сделать – положить беспомощную Рину на ледяные камни или держаться до последнего, малодушно прикрываясь ей от стражницы.
Тут между ним и големом возникла Диана. Она, в отличие от брата, была полностью одета, и теперь двусмысленность ситуации только сильнее бросалась в глаза.
– Стой! – выставила сестра ладонь. – Он дурак, но дай ему объясниться.
– Я не дурак!
– Считаю до десяти. – Дуся уперла кулаки в бока. – Раз, два…
– Да я на кухню шел, а тут Гоген, – зачастил Илай. – Он привел меня сюда, а здесь Катерина Андреевна… без чувств.
– И ты разом лапищи потянул?
– Нет же!
Диана снова заступила разгневанной служанке дорогу.
– Тихо, тихо. Лучше я сама.
– Вломишь ему? – съязвила Дуся.
– Илай, – обернулась сестра. – Что говорила или делала Рина, прежде чем упасть?
Он перехватил Катерину поудобнее, помогая себе коленом.
– Ну, она сначала ходила сомнамбулой, твердила про свет. Потом у нее глаза загорелись.
– Так и думала, – качнула головой Диана и опустила плечи. Только теперь стало понятно, как напряжена она была до этого. – В замке хранится ее сингон. И Рина его чувствует.
Они с Илаем встретились взглядами. Слова были больше не нужны. Зато ситуация сильно осложнилась.
– Эй! – окликнула их Дуся. – А мне растолковать?
То, что Советник не узнал заранее о воздействии сингонов на их обладателей, Илай искренне считал своей ошибкой. Катерине пришлось переместиться в ранее пустовавший дом кузнеца, что лепился к крепостной стене изнутри, а на ночь запирать дверь, чтобы не колобродить по замку.