Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии - стр. 22

– Давайте, земляк, пополам ставить. Вы франк, и я франк. Авось на два счастья лучше будет, – предложил ему Капитон Васильевич.

– Ходит. Вот франк. Но все-таки я для себя и отдельный билет возьму.

– А дамам положительно счастье, – сказала Глафира Семеновна. – Вот сейчас и другая дама взяла четырнадцать франков. На два франка четырнадцать франков, что ж, ведь это двенадцать франков барыша. Это совсем хорошо. Я, Николай Иваныч, тоже хочу попробовать сыграть, ежели здесь такое счастье дамам. А трудности в игре ведь тут никакой. Дай-ка мне несколько франков.

– Вот тебе франковый пятак.

И Николай Иванович подал жене серебряную пятифранковую монету.

– Билье! Доне муа ле билье! – кричала крупье Глафира Семеновна.

Билет взят. Лошадки завертелись. Глафира Семеновна проиграла. Поодаль от нее чертыхался Конурин. Он тоже проиграл.

– Нет, здесь положительно подсадка! – говорил он. – Дама выиграла! Дама! А почем я знаю, какая это дама? Может быть, это дама своя, подсаженная. Да подсаженная и есть. Вон она перемигивается с красным носом, который билеты продает.

Игра продолжалась. К выданным ей пяти франкам Глафира Семеновна взяла уже у мужа еще франк на билет.

– Ведь вот что удивительно! Как только я начала играть – сейчас мужчины стали выигрывать. Вот незадача- то! – бормотала она мужу, принимая от крупье третий билет.

– Положительно здесь карманная выгрузка и больше ничего. Просто дураков ищут, – поддакнул ей тот и прибавил: – Погоди, вот на пробу и я возьму себе билет. Мусье! Мусье! Анкор билье!

Лошадки завертелись и остановились.

– Huit! – раздался возглас у стола.

Глафира Семеновна глядела в свой развернутый билет и вдруг вскрикнула:

– Выиграла! Выиграла! Николай Иваныч! Я выиграла! Вит! Восьмой! У меня номер восьмой! Опять счастье к дамам перешло!

И она замахала перед крупье своим билетом. Крупье подошел к ней и стал отсчитывать четырнадцать франков.

– На два золотых выпотрошили! Довольно. У денег глаз нет. Этак продолжать, так можно и всю свою требуху проиграть, – сказал Конурин, отходя от игры в лошадки.

– И меня на восемь франков намазали, – прибавил Николай Иванович. – Для первого раза довольно.

– Для первого раза! Нет, уж меня больше и калачом к этим лошадкам не заманишь. Два золотых! Ведь это шестнадцать рублей на наши деньги.

– В стуколку же дома больше проигрывал.

– Стуколка или лошадки! Какое сравнение! Там игра основательная, настоящая, а здесь какая-то детская забава. Нет, черт с ней… Пусть ей ни дна ни покрышки. За вами, земляк, двенадцать франков. Вы двенадцать раз со мной в долю шли, – обратился Конурин к Капитону Васильевичу.

– С удовольствием бы сейчас отдал, но, знаете, я сегодня приехал сюда без денег, – отвечал тот. – То есть взял денег только на покупку билетов в места на завтрашний праздник и на проезд по железной дороге. Уж вы извините… Я при первой встрече отдам: и за проигрыш отдам, и за завтрак отдам. Сколько с меня приходится за завтрак? Сколько вы заплатили, Николай Иваныч?

– Завтрак что! Это уж от нас для первого знакомства. Стоит ли о таких пустяках разговаривать, – отвечал тот.

– Но позвольте… Дружба дружбой, а табачок врознь. Нет, я вручу вам при первом свидании или, даже еще лучше, привезу в гостиницу. Вы где остановились?

– Обидите, ежели привезете. Да я и не приму. Помилуйте, я рад-радешенек, что на чужбине с русским человеком встретился, и вы вдруг не хотите моего хлеба-соли откушать! Бросьте и не вспоминайте об этом.