Где валяются поцелуи. Венеция - стр. 8
– История любви? – поинтересовалась Фортуна.
– Мужчина и женщина. О чем еще можно снимать в Италии.
– А как они познакомились?
«Будучи женщиной самодостаточной, я легко могла привлечь, соблазнить, влюбить, но влюбиться… Как это было неосмотрительно с моей стороны, как опрометчиво, как безумно, как сногсшибательно…» – пыталась она причесать эту непослушную мысль, нежась в утренних лучах мужских поцелуев.
– Никогда не спала с первым встречным, сказала она мне, лежа на кровати и наблюдая, как я натягивал джинсы.
– Ну и как? – застегнул ширинку.
– Что-то в этом есть.
– В этом – это во мне? – накинул рубашку на свое мускулистое тело.
– И в тебе тоже.
– На самом деле, это я был в тебе, – посмотрел на нее с улыбкой.
– Ну, и что там?
– Честно тебе сказать или соврать? – нашел под кроватью свои сандалии.
– Лучше соври, мне еще целый день работать сегодня.
– Хорошо. Там было необычно, – снова сел на кровать, которая еще не остыла от ночи, и обул одну ногу.
– Что значит необычно?
– Хочется повторить, – влез ногой во вторую.
– Спасибо! Из тебя вышел бы отличный любовник.
– К счастью, из меня могу выйти только я, и то не самостоятельно, а когда выведут. Забыл, где у тебя выход. Ты не помнишь, как я к тебе вошел?
– Через сердце, – стянула она с плеча простыню и оголила в знак доказательства левую грудь. – Выход там, – указала мне рукой на проем в стене.
– Никак не могу привыкнуть к твоему окну. Ну пока, – поцеловал я ее на прощание в сосок. – И извини, что вошел так бесцеремонно.
– К черту извинения, продолжай, ничего такого раньше не чувствовала.
– Я тоже.
– Позвони мне, если это желание у тебя не пройдет, – снова укутала она простыней открытые части своей суши.
«Все проходит, кроме меня самого», – подумал я и вышел в окно. Сделал по асфальту несколько шагов, оглянулся на древний дом. Тот уже просел и пустил корни, а посему первый этаж стал вровень с тротуаром. Достал из кармана сигареты, положил одну из них в рот. Прикурил и затянулся. Вроде бы выходишь в окно, а жизнь продолжается. И ничто ее не в силах остановить, кроме случайных знакомств.
– А как вы туда попали? – гладила чашку Фортуна, будто та должна была ей ответить.
– В Италию? – уточнил Павел.
– Ну да, в кино.
– Как и все, случайно.
Во всем виноват кофе. Я летел в отпуск в Болгарию. Обычный рейс, обычная стюардесса налила обычный кофе и передала мне. И вот когда кофе был у меня почти в кармане, сосед мой неожиданно решил поменять позу, да так, что кофе действительно оказался в моем кармане.
Мужчина, как мне показалось, не сразу понял, в чем дело. Глаза его были наглухо зашторены темными очками. Тихо сказал:
– Извините.
– Вы что – не видите? – оторвал я мокрую ткань своих брюк от ноги, чтобы не было так горячо.
– Я – нет, – ответил он мне в тот момент, когда стюардесса уже стирала салфеткой пятно с моих штанов. Потом повторила маневр с кофе, снова наполнив мне пластмассу. На этот раз все прошло удачно. Я поблагодарил ее, она очаровательно удалилась обслуживать других пассажиров, оставив мне улыбку в качестве компенсации за нанесенный ущерб. Еще несколько секунд покатала мой взгляд на качелях своих впечатляющих ягодиц, пока те не растворились в проходе самолета. Приятная женщина. Злость мою сняло как рукой. Ее рукой.
– А что случилось? – произнес как ни в чем не бывало сосед сквозь очки.