Где ты встречаешь рассветы? - стр. 13
– А в каком заменимый? – усмехнулась я.
– А ты ничуть не изменилась, Василиса… – Сделав ещё один глоток, он откинулся на спинку кресла, с удовольствием рассматривая меня снизу доверху. – Так же остра на язычок, а уж про внешность и говорить нечего – высший класс!
– Это не моя заслуга, – я пожала плечами и тоже приложилась к чашке. – Действительно, неплохо. Хотя у господина Гройса изысканнее…
– Ну, ты сравнила! – он хмыкнул. – А что, мы уже и с Давидом Ароновичем подружились?
– Давид Аронович – это Гройс? – уточнила я. – Нет пока…
– Но в планах имеется… – Милостивый кивнул задумчиво. – Ага, понял. Но имей в виду, у папаши Гройса жена – грузинка…
– Александр Сергеевич, мне кажется, вы переходите границы! – холодно произнесла я, сузив глаза. – Или вам захотелось повторения прошлого опыта? Так меня не надо просить дважды…
– Стерва ты, Василиса! – он невольно потёр свою правую щёку. – Ох, и стерва!
– Вы так называете каждую женщину, которая посмела отказать вам в ваших притязаниях? – я резко встала. – Мне надоело это слушать, в конце концов. Счастливо оставаться.
– Постой!
Тоже подскочив, Милостивый схватил меня за руку, которую я попыталась вырвать, моментально сатанея от злости. Секунду спустя ещё один за эти пятнадцать лет звон от пощёчины разорвал бы воздух, но хозяину кабинета удалось отшатнуться, и моя ладонь просвистела мимо его щеки. На этот раз левой.
– Прекрати! – он тяжело дышал. – Никто тебя тут не трогает!
– О, значит это не то, что я подумала? – ядовито выплюнула я, продолжая вырываться.
Он, наконец, отпустил руки и сделал шаг назад.
– Вот видишь, я не собирался тебя обижать!
– Да что ты! – я потёрла запястье, которое жгло огнём. – А как это называется, господин Милостивый? Милость власти и силы?
– Давай присядем и спокойно поговорим, хорошо?
– Какой в этом смысл?
– Ну… – он улыбнулся, – в твоём приходе ко мне ведь был какой-то смысл?
Я молчала несколько секунд, затем нехотя опустилась обратно в кресло.
– Хорошо. Давай поговорим. Но только обсуждать мы будем дела настоящего дня, а не события минувшего.
– А это как пойдёт! – хмыкнул он, но в ответ на мой ледяной взгляд поднял руки. – Хорошо, хорошо, как скажешь!
– Вот и чудесно.
Я потянулась к печенью, он придвинул мне поближе вазочку.
– Благодарю.
– И всё-таки ты изменилась, Василиса, – задумчиво глядя на меня, протянул он. – Из… гм… прямолинейной простушки родилась великосветская дама, завораживающая шармом и обаянием.
– Ты всегда был мастером комплиментов… – Я отпила кофе и слегка поморщилась. – Остыл уже.
– Это дело поправимо! – оживился Милостивый. – Тут недалеко есть одно заведение…
– Нет, – отрезала я. – Не за тем я сюда пришла, Александр Сергеич.
– А вот упрямство тебе не изменило за эти годы, – сник он. – Ладно, рассказывай, чего тебе от меня надобно.
– Мне нужен автор скульптуры «Уставшая путница», – без обиняков произнесла я.
Хозяин кабинета чуть кофе не поперхнулся.
– Кто тебе нужен?!
– Скульптор, который создал эту вашу бронзовую девушку! – отчеканила я. – Я непонятно объясняю? На набережной реки Арбузовка, с одной стороны моста есть статуя сидящей девушки, которая…
– Да знаю я, знаю! – поморщился он. – Я не понял только, зачем тебе скульптор понадобился?
– Но ты его знаешь?
– Естественно! Я, если тебе известно, некоторое участие в создании этого монумента принимал!