Где ты? - стр. 5
Сьюзен улыбнулась, на ее щеках появились ямочки.
– Поможешь мне с рюкзаком? Он весит тонну, а мне нужно переодеться, не то я от жары подохну, когда прилечу на место.
– Но ты и так в одной майке!
Она уже встала и тащила его за руку, жестом попросив бармена оставить столик за ними. Тот согласно кивнул: зал был практически пуст. Филип поставил рюкзак у дверей туалета. Сьюзен повернулась к нему:
– Зайдешь? Я же говорила, что он тяжелый.
– Зашел бы, но туалет, кажется, женский?
– Ну и что? Ты теперь боишься подглядывать за мной в туалете? Войти тебе кажется сложнее, чем смотреть через перегородку, как в лицее, или через замочную скважину ванной, как у тебя дома? Заходи, не стесняйся!
Она потянула его за собой, и ему ничего не оставалось, как подчиниться. За дверью Филип с облегчением вздохнул: здесь была только одна кабинка. Сьюзен, ухватившись за его плечо, сняла туфлю и прицелилась в лампочку на потолке. Она попала в нее с первой же попытки: с сухим треском лампочка разлетелась вдребезги. В полумраке, при свете одинокого неонового светильника над зеркалом, Сьюзен прислонилась к раковине, обняла Филипа и приникла губами к его губам. Прервав на мгновение свой бесподобный поцелуй, она с жаром прошептала ему на ухо слова, от которых у Филипа по всему телу прошла дрожь.
– Я надела твой медальон еще до того, как мои груди начали расти, и мне бы хотелось, чтобы твоя кожа подольше сохранила память о них. Я уезжаю, но не хочу, чтоб ты забыл меня, не хочу, чтоб за это время ты достался другой.
– Да у тебя, оказывается, мания величия!
Она заперла дверь.
– Не говори ничего, ласкай меня, – шептала Сьюзен. – Хочу посмотреть, чему ты научился…
Прошло довольно много времени, прежде чем они вернулись за свой столик под испытующим взглядом бармена, протиравшего стаканы.
Филип снова взял в руки ладонь Сьюзен, но ему показалось, что девушка уже где-то далеко.
На севере, в устье долины Сулы, селевые потоки сметали все на своем пути, несясь вперед с оглушающим грохотом. В ревущем месиве мелькали автомобили, трупы животных, обломки домов, а иногда и изуродованные человеческие тела. Ничто не могло устоять перед этим напором: столбы электропередачи, грузовики, мосты, заводы – все уносила с собой неудержимая сила. В считаные часы цветущая долина превратилась в озеро. Спустя много лет старожилы рассказывали, что именно красота окружающего пейзажа заставила Фифи задержаться здесь на целых два дня. Два дня, лишившие жизни десять тысяч человек – мужчин, женщин, детей; два дня, оставившие без пищи и крова шестьсот тысяч местных жителей. За сорок восемь часов маленькая страна размером со штат Нью-Йорк, втиснутая между Никарагуа, Сальвадором и Гватемалой, была сметена силой, равной трем атомным бомбам.
– Сьюзен, сколько ты там пробудешь?
– Мне в самом деле пора идти. Ты останешься здесь?
Филип молча поднялся, бросив на столик доллар. Выйдя в коридор, Сьюзен прижалась лицом к стеклу и поглядела на пустые стулья, на которых они только что сидели. Пытаясь справиться с охватившими ее чувствами, она заговорила быстро-быстро:
– Ну вот, когда я вернусь через два года, ты будешь ждать меня здесь, и мы с тобой тут встретимся как бы тайком. Я расскажу тебе, чем занималась все это время, и ты тоже расскажешь мне о том, что делал. И мы усядемся за этот самый столик, потому что он будет наш. И если я стану Флоренс Найтингейл современности, а ты – знаменитым художником, то в будущем над этим столиком будет красоваться медная табличка с нашими именами.