Где скрывается правда - стр. 33

Наконец она сдается: милосердие побеждает.

– Как тебя зовут, милая?

– Тесса, – отвечаю я.

Ванда складывает руки на груди и откидывается на спинку стула.

– Что ты хотела, Тесса?

– Пару дней назад сюда приходила моя сестра, – говорю я, стараясь прикинуть, как бы это сформулировать. – Я ее ищу. Может, она оставляла вам свой контактный номер или…

– Мы не выдаем такой информации. – Ванда качает головой, чтобы слова прозвучали убедительнее.

Меня обуревает отчаяние.

– Это моя сестра. Мне просто нужен ее номер, больше ничего.

Лицо Ванды чуть смягчается. Она помнит, что я так и не попрощалась с отцом. Раз ей передо мной стыдно, можно на этом сыграть.

– Пожалуйста, – умоляю я, разыгрывая бедную сиротку. – Я не виделась с ней много лет.

Ванда откатывает кресло к компьютеру. Она что-то печатает и при этом продолжает смотреть на меня. Я стою на месте, впиваясь ногтями в трясущуюся ногу. Потом раздается жужжание принтера, и Ванда возвращается, протягивая мне листок бумаги.

Это скан водительского удостоверения Бренди Батлер.

Я сжимаю кулаки, сдерживаясь, хотя мне очень хочется прикоснуться к фотографии. Хоть фото и черно-белое, я замечаю, что Джослин перекрасилась в блондинку. Брови остались прежнего цвета. Они такие же густые и темные, как у Брук Шилдс, по словам Лори.

Выражение лица – вот что ее выдает. Глаза широко раскрыты, слишком широко. Джос всегда моргала, когда срабатывала вспышка, поэтому, если ей надо было позировать для фотографии, она выпучивала глаза. Я чуть не писалась от смеха.

Мы не имели фотоаппарата, поэтому у родителей не было наших детских снимков. А когда в школе фотографировали класс, мама оставляла нас дома, чтобы потом не платить фотографу.

Но я и без фото точно знаю: Бренди Батлер – это моя сестра. Ванда вырывает листок из блокнота, чтобы я переписала адрес. Я хватаю ручку, прикрепленную к столу цепочкой, и записываю: Федеральная улица, 34е, Аллентаун, Пенсильвания.

– Ты этого не видела, – мягко говорит Ванда. Я встречаюсь с ней взглядом и киваю.

– Э-э-э… – я пытаюсь подобрать слова, – а как насчет Аннетт, жены Гленна? Она приходила попрощаться?

Сочувствие на лице Ванды сменяется невыразимой жалостью. Конечно же, мама не приходила.

– Аннетт до сих пор числится его ближайшей родственницей, – отвечает она. – Насколько мне известно, она здесь не появлялась много лет. Номер, по которому мы пытались с ней связаться, был рабочим. Видимо, там ее тоже уже нет.

Я киваю, киваю, киваю. Не стану говорить незнакомке, что это единственная информация, которую я получила о родной матери за много лет.

Когда я была маленькой, мама не рассказывала о бабушке, потому что в свое время убедила нас с Джос, что ее родители умерли. Когда бабушке сообщили обо мне, она, кажется, не удивилась моему существованию или тому, что мама нам врала.

– Скажу тебе то же, что и твоей сестре, – Ванда наклоняется вперед. – Мне запрещено разглашать информацию о семьях заключенных, но номер телефона гостиницы «Блэк-рок» находится в публичном доступе, и я не могу запретить тебе звонить туда и спрашивать об их бывшей сотруднице.

«То же, что и твоей сестре». Ноги подкашиваются, как будто кто-то подошел сзади и с размаха ударил меня по ним бейсбольной битой.

– Сестра… спрашивала, как найти маму? – спрашиваю я.