Где распускается алоцвет - стр. 19
– Домовой? – растерянно откликнулась бабушка, сделав глоток кофе. – У нас нет его вроде. Что он делал – бегал, топотал? Вещи скидывал?
– Нет, он… – Алька сглотнула, принуждая себя говорить дальше. – Баб Ясь, это был красивый мужчина, он пришёл через окно и… в общем, соблазнял меня. Кажется.
Бабушка не стала спрашивать: «А тебе это не приснилось? А ты уверена?»
Она глянула на Альку поверх очков, потом резко поднялась, придерживая шаль на плечах, включила чайник; пока он закипал, порылась на полках, сыпанула в чашку травяную смесь с оранжевыми лепестками, заварила, отцедила и поставила на стол.
– На-ка, выпей чаю с календулой, – сказала она, пододвигая чашку к Альке. – Можем мёду добавить, если невкусно.
Алька сначала не поняла, а потом сообразила.
– Календула… ноготки, точно. От наваждения, да? Ты думаешь, это летавец? Ну, огненный змей? – уточнила она; в горле пересохло. – Он… у него правда был змеиный язык.
Баб Яся пристально посмотрела на неё, выдохнула длинно и вздохнула:
– Ты пей-пей, не помешает… Может, и летавец, а может, кто-то другой. Нечисть любит кем-то другим притворяться, и не всегда человеком. Как себя чувствуешь? Слабость есть?
Алька пригубила чай с календулой и прислушалась к себе.
– Вроде нет.
– Как он выглядел-то? Как кто-то знакомый? – спросила баб Яся, хмурясь.
– Ну… да.
– Не как твой Светлов?
При упоминании Дарёна – Дара – Алька вздрогнула рефлекторно и затрясла головой:
– Нет, нет, не он.
Уточнять, что ночной визитёр похож на Айти, не стала – огнезмей-летавец вряд ли стал бы разгуливать днём по поезду в своём истинном виде, да и любой другой нечистый тоже.
– А жаль, – цокнула языком бабушка и сощурилась. – Я его б ещё разок прибила, этими бы руками шею свернула… Ну, ну, Цветик-Алоцветик, не вешай носа. Я вон раз шла через болото, а меня хвать за ногу страшенная рука! Думала, всё, утянет; кинула вниз булку, которую на перекус взяла, рука ту булку поймала. Иду дальше, а на тропе корзина стоит – и вся доверху черникой полная.
Алька невольно улыбнулась:
– Болотник подарил?
– Ага, поменялись, – серьёзно кивнула бабушка. – Я ему хлеба, он мне – ягод… Или Тинку вспомни. Нечисть – она не всегда злющая, сама знаешь. Понять бы ещё, кто это был…
– Думаешь, не змей? – спросила Алька. – А кто ещё может быть?
Баб Яся поморщилась:
– Да кто угодно. Бывает, что и домовой так шалит, прикидывается человеком. Может, мара просто, сон. Жердяй тоже кошмары насылает, бывает… Главное, чтоб не заложный мертвец.
«А то с твоего Дарёна Светлова станется и вернуться, чтоб отомстить», – этого она так и не сказала, но подумала, судя по помрачневшему взгляду.
Алька так подумала тоже – и отхлебнула чай, отгоняющий летавцев, верней, их наваждения.
– И что теперь?
Баб Яся задумалась:
– Ну, хочешь, у меня поспи, постелю тебе на полу. У меня тихо, даже мыши не скребутся, только я встаю рано… Или давай оберегов у тебя развесим. На окно, над дверью, по углам, как положено. А вообще-то, доедай свой бутерброд и пойдём сперва глянем, что там у тебя в комнате творится. Змей-то обычно подпалины оставляет.
– Но не всегда?
– Но не всегда, – вздохнула баб Яся. – Эх, Алька-Алёночек, как бы легко было, если б всё всегда делалось по правилам, как заведено, да? Пристала к тебе на дороге шишига, и ты ей хоп – не по инструкции, давай, проваливай в камыши.