Где наша не пропадала! - стр. 13
Время стало бесконечностью.
***
Мы доползли до первого открытого окна и залезли на подоконник. Слава богу, пьяный мужик в номере уже спал. Меня трясло от перенапряжения, как советскую стиралку. Ася, не дав мне шанса собраться с мыслями, сграбастала мою руку, и со скоростью гепарда потащила из номера.
Так быстро я еще не бегала. Пару поворотов и мы оказались на пожарной лестнице. Несколько пролетов вниз, и мы уже на 23 этаже. Ася, увидев, как горничная выходит из номера 238, змейкой-змейкой просочилась внутрь.
Я осталась одна за углом. Меня трясло. Адреналин зашкаливал. Что делать?!
Секунда-другая и слышу:
— Псс! Псс!
Я поворачиваю голову на номер 238. Ася придерживает дверь и смотрит вдаль удаляющейся горничной.
Рывок. Хлопок. Теперь мы с Асей наедине. В мнимом ореоле безопасности. Я шатаясь, дохожу до кровати. Сажусь. Смотрю на Асю, которая спокойно ковыряется в мини-баре.
— В общем так. Еды нам тут хватит на дня три. Дальше. Мы сейчас с тобой расфасуем герыч по пакетам. Думаю, хватит на три порции, — я беззвучно проматерилась, — Когда придет горничная — отдадим один пакет. Тут это своеобразная валюта. Она нас с тобой вывезет в телеге для белья. После бежим, — она обернулась ко мне.
Я подняла бровь.
— Если заедут жильцы, то тихонько покинем помещение, и найдём новый номер. Главное сейчас — отсидеться, — дальше Ася плюхнулась на кровать с банкой вскрытой колы, и начала думать вслух, — В номере могла быть прослушка. Но мы ничего не говорили — поэтому хорошо. Когда они посмотрят по камерам, а это точно будет уже только завтра утром, — они увидят, что мы ушли через окно. Подумают, что мы бежали. И начнут искать везде, но не в отеле. Ведь какие бы тупицы остались здесь же, правильно? — я с глазами по пять рублей посмотрела на неё, — Правильно. Тупицы в этом варианте мы. И мы остались.
Я нахмурилась. Попыталась сказать про Депутата — но голос не думал возвращаться.
Ася прочла по губам.
— Депутат? А что он? Если бы он был хотя бы джентльменом, то он бы даже не зашёл внутрь номера. Я рассчитывала на его протекцию. Но, видимо, все они из одного теста. Что Бандюга, что этот Козёл в сюртуке. Если он уже в лифте понял, что сможет кайфануть, а при этом возможность шантажа какими-то записями минимальны, то почему бы и не продолжить удовольствие!? Но пусть обрыбятся оба.
Я беззвучно проговорила губами:
— А искать Депутат не будет?
— Тяжело разобрать по губам. Но ты, наверное, про поиск со стороны Депутата говорила. Не, зачем ему. Он-то как раз здесь в плюсе больше всех.
Я схватилась за голову. С одной стороны, мы прожили еще пару часов дикого стресса. А с другой, нас хотят уже не просто убить. Нас хотят казнить.
Ася отрубилась буквально за пару минут прямо с банкой колы на кровати. А я, начав приходить в чувства, и одновременно осознавать, ЧТО ЖЕ всё-таки произошло, сначала почувствовала дрожь в теле, а дальше слёзы начали бесконтрольно капать на одеяло. Сейчас будет истерика.
Я сиганула в ванную. Разделась. Встала под душ. И начала дышать. Одна волна бесшумного истерического плача — вторая — я старалась стереть сцены насилия из памяти, но они всё снова и снова приходили в сознание. Мама… Моя любимая мама…
Не знаю, сколько часов я простояла без света в ванной, но через какое-то время входная дверь хлопнула. Ася решила выйти? Или нас… Я вспомнила, что Ася в отрубе. По моей спине прошла холодная электрическая дрожь. Если и её убьют — я себе этого никогда не прощу. Я тихо вышла из купели, замоталась первым попавшимся полотенцем и, схватив единственное, что можно было оторвать в темноте, на цыпочках вышла в прихожую номера. В комнате, напротив кровати, напротив Аси, что всё также держала банку колы в руке, сидел тёмный силуэт мужчины. Я рефлекторно метнула в него предмет, который был у меня в руке. Мужчинка, учуяв запашок — а в него летел ёршик — увернулся. Унитазный друг по инерции продолжил своё движение и с грохотом разбил вазу на столике.