Где бы ты ни был - стр. 15
Мэтт, несколько раз открыв рот, откашлялся и спросил:
– А где твоя новая сковородка?
Она впервые взглянула на него затуманенными глазами.
– Убрала. Отдать вам?
– Нет, я просто так спросил.
Молчание снова опустилось на них, как мокрое одеяло. Пока Эбби убирала со стола и мыла посуду, Мэтт без передышки курил.
– Хотите, чтобы я снова вещи двигала? – спросила она, закончив. – Сегодня хорошо должно получиться.
Мэтт впервые заметил, что все новые покупки завернуты и сложены в угол.
– Откуда ты знаешь, что я хочу этого?
– Просто чувствую.
– Но ты не против?
– Нет, с чего бы. – Она села на стул. – Вот, глядите.
Стол между ними взлетел, покружился, постоял на одной ножке и грохнулся набок.
– Что ощущаешь? Можешь ли контролировать свою силу? Целенаправленно действовала или случайно?
– Я вроде как рукой его двигала, но не знала, что дальше сделаю.
– Поставь его снова, как было. – Стол дернулся. – Не спеши, понемножку. Да, вот так, подержи его в воздухе, а потом опусти. – Стол легко, как перышко, встал на пол всеми четырьмя ножками. – Запомни свои ощущения и подними его вот досюда…
Через час Эбби научилась по желанию поднимать стол на дюйм или запускать, как ракету, под потолок. Заставляла его балансировать на одной ножке и крутиться волчком.
Расстояние, по-видимому, значения не имело. Она могла проделывать это из любой точки комнаты, снаружи и даже с нескольких сотен ярдов, пройденных по дороге.
– Откуда ты знаешь, где сейчас стол и в каком положении он находится? – допытывался Мэтт.
– Чувствую, – пожимала плечами Эбби.
– Как именно? Видишь ты его? Ощущаешь? Если бы мы могли вычленить это чувство…
– Вижу и ощущаю, но не только. Голова что-то болит, мистер Райт, мне бы прилечь.
Она легла, повернувшись к стене, но Мэтт знал, что она не спит. Ланч она готовить не стала; он открыл банку с супом и предложил ей.
– Нет, мистер Райт, спасибо. Я не голодная.
– Не голодна, – поправил он. Она промолчала.
Вечером Эбби сползла с койки и приготовила ужин, но почти ничего не ела. Помыла посуду, опять легла и занавесилась одеялом.
Утром ее аппетит не улучшился и вид был усталый, как будто она совсем не спала. Мэтт, решив не обращать на это внимания, возобновил опыты.
Через несколько минут Эбби стала управлять столом лучше прежнего.
– Давай определим источник, – сказал Мэтт. – Заставь его двигаться одной головой, мысленно.
Через полчаса он записал следующее:
Только сознание – отр.
Только физические усилия – отр.
Только эмоции – отр.
Все это было очень неопределенно. Требовались дни и месяцы опытов, чтобы мозг научился действовать без симпатического напряжения мышц, а тело – отключать сознание и эмоции. Мэтт, однако, был уверен, что для телекинеза нужны все три фактора плюс еще что-то, чего Эбби описать не умела. Если одно из трех, сознательно или бессознательно, переставало работать, Эбби и хлебной крошки не могла с места сдвинуть.
Два фактора поддавались контролю, третий являлся продуктом среды и обстоятельств: нужно, чтобы Эбби была несчастна.
Мэтт увеличил число предметов до двух. Чашка с кофе выполнила, не пролив ни капли, двойное сальто и опустилась на блюдце, взмывшее ей навстречу. Мэтт взял ее, отпил глоток и поставил обратно – блюдце не шелохнулось.
Вскоре обнаружился и предел: Эбби могла управлять одновременно тремя разнородными предметами любого размера, пятью однородными и заставляла плясать в воздухе шесть хлебных шариков. Практика, возможно, могла эти результаты улучшить.