Гавана - стр. 9
Ситуация сама по себе была крайне маловероятной. Плановик обычно работал на станции, как на служебном жаргоне именовалось посольство. И никогда не… э-э… проявлялся таким вот образом в каких-то частных домах за несколько миль от посольства, если, конечно, не предполагалось чего-то по-настоящему интересного.
– Сэр, позвольте представить вам моего помощника Уолтера Шорта.
Уолтер нервно поклонился. Он не знал, кем был этот так неожиданно появившийся тип, но даже беглого взгляда на своего внезапно посерьезневшего приятеля и начальника хватило, чтобы понять: дело чрезвычайно серьезное.
– Здравствуйте, сэр, я…
– Да, да, Шорт. Китай, не так ли? Какой-то штаб военных советников. Я не ошибся?
– Нет, сэр, я…
– Ладно. Роджер и, э-э, Шорт, присаживайтесь. Нам нужно немного поболтать.
Им оставалось только подчиниться.
– Как дела у ваших родителей, Роджер? Отец все так же преуспевает?
– Папа в полном порядке, сэр. Сердечный приступ ненадолго уложил его в постель, но мама говорит, что он уже снова взялся за работу. Этого человека ничто не остановит.
– Да, я знаю. В Гарварде мы играли с ним в одной команде. Но я никогда не был таким атлетом, как он. Интересно, помнит ли он меня? Он был прекрасным спортсменом.
– Да, сэр. Был. Он и сейчас хоть куда.
– Это чудесно. Ну а теперь к делу. Роджер, я прибыл…
– Роджер, мне записывать? – шепотом осведомился Уолтер.
– Нет-нет, нам ни к чему оставлять следы на бумаге, – сказал Плановик.
– Да, сэр, я…
– Ничего, все в порядке. Роджер, я недавно просмотрел ваши отчеты для Бюро стратегических служб[7]. Очень внушительно. Я ознакомился также с текстом вашего представления к медали. «Серебряная звезда». Очень внушительно. Вы входили в команду, которая выследила немецкого снайпера в Швейцарии. Вы убили его. Мне нравится завершенность в любом деле. А здесь не было ни малейшей двусмысленности. Вы вытряхнули ублюдка из ботинок и вернули стране кое-что из очень полезных передовых технологий. Шорт, вы понимаете, что работаете под началом самого настоящего героя войны?
– Я знаю…
– Итак, Роджер, вы были в некотором смысле охотником на людей.
Роджер проглотил слюну, стараясь сделать это как можно незаметнее. Все это было правдой, но только в незначительной степени. Он был тогда совсем мальчишкой. Всю работу проделал офицер по фамилии Литс. В самом конце, когда они убили того немца, Роджер почти все свои патроны сорок пятого калибра засадил прямиком в белый свет. Он просто выставил вперед автомат и, не целясь, выпустил тридцать патронов за три секунды. И это были все выстрелы, сделанные им во время Второй мировой войны.
– Можно сказать и так, – промолвил он вслух.
– Прекрасно. Вы, конечно же, почувствовали вкус этого занятия? Полюбили ощущение темноты неведения и постоянной опасности? Полюбили оружие и возбуждение? Полюбили охотничий трепет, удовлетворение от убийства? Ведь именно этого мы все ищем.
– Это было необходимо, – вот и все, что сумел сказать в ответ Роджер.
– Хотите возглавить еще одну подобную операцию, Роджер?
Ну, вот оно! Роджер знал, что если скажет «нет», то в его послужном списке возникнет несмываемое черное пятно, означающее конец карьеры. Плановик не отправится в такую даль и не станет входить через заднюю дверь, чтобы услышать отказ и преспокойно вернуться домой туристским классом. Но если Роджер скажет «да», возникнут почти столь же сложные проблемы, хотя и другого рода: никому не хочется быть замешанным в грязных и незаконных делах, которые невозможно до конца контролировать. Поэтому он улыбнулся и сказал: