Гастроли. «Записки музыканта» - стр. 5
– Всё, всё, всё, всё! Начали, – говорю я, с трудом ворочая распухшим языком. – Начали. – И даю вступительный аккорд. Выдержав его, разворачиваю в морзянку позывных космического корабля, извещающего о начале нового дня нашей страны. Музыканты обрадовано рванули на свои места, остальные, врассыпную за кулисы. И мы, музыканты, всем оркестром, мощно, в мажоре, бодро и на форте, заканчиваем вступление восьмитактовой гармонией припева Пушкова «Тайга золотая»:
«…Зве-ени-и, золота-ая, шуми-и золотая, моя-а золота-ая тайга-а!» Вывели всё это на форте и оборвали. В общем, по-сценарию. Сразу, ещё с наложением на финальные аккорды, Сашка-колпачок, нажал на кнопку, – пошёл занавес.
Начали!..
Плотный сигаретный и перегарный дух пахнул на сцену. От яркого света прожекторов, без светофильтров, режет глаза. Они у меня сегодня непривычно слезятся, смотреть больно. Спасительно уткнулся в клавиатуру. Теперь нужно выдержать сто десять минут. Целых сто десять минут. Аж, два отделения. Сидеть за инструментом трудно: спину ломит и голова кружится. А тут ещё и сознание, вдруг, подводит, проваливается куда-то. Совсем не контролирую ситуацию на сцене… Такое со мной впервые. Вот тебе, что называется, и бабушка – Юрьев день!
Концерт, меж тем, идёт своим чередом. Уже Олег довёл своими хохмами зал до нужной кондиции. Уже Тамара заканчивает петь свою лирику о родине, широких дальневосточных просторах, беспредельной любви… Но меня очень тревожит сейчас другое, я не могу зафиксировать точку – где я сейчас в партитуре выступающего нахожусь – в начале её, в середине, в конце – где? Сознание не держит, не контролирует. Но концерт идёт. Я вижу – руки мои, пальцы, сами собой движутся по-клавиатуре, как заведённые. Исполнители один за другим, сменяя, появляются и уходят. И вроде всё как надо. А я, время от времени, приходя в себя, с ужасом замечаю, что не знаю, где я сейчас в партитуре? Что именно сейчас, и дальше нужно играть? У каждого исполнителя по десять – пятнадцать произведений, песен, например. Каждая вещь имеет свою структуру или фактуру. Эту фактуру создаём мы, музыканты, своим инструментом, техникой, выразительностью. Всё это идёт по-памяти, давно без нот, всё выучено, вызубрено, отшлифовано. И запороть исполнителю выступление нельзя – это катастрофа. А вот как тут сейчас, в моём состоянии, уследить… Ну, вот, чуть не прозевал…
Уже представление оркестра. Как быстро всё. Здесь мы играем своеобразную визитку оркестра. Каждый музыкант исполняет кусок технически сложного и выразительного музыкального произведения, а конферансье – Олег, представляет музыканта, как человека, как личность. Хохмы, в общем. Один из нас, как бы очень красивый и очень популярный… у женщин! Другой, вообще не женат, но, по секрету, у него куча детей… Всякая такая вот житейская белиберда, простые и глупенькие хохмы. Но зрителю нравятся такие бесхитростные штучки. Кто не без греха… Зал весело и одобрительно смеётся шуткам. Дошла очередь и до меня. Я как-то удачно проскочил свою техническую часть музыкального представления, пальцы сами отбарабанили… Потом, как обычно, встал из-за органа и поклонился на аплодисменты… И – упал, вернее повалился! Хорошо электроорган меня спас – на прочной основе был, удержал меня. Я на него и завалился. В зале кто-то громко сочувственно ахнул. Повисла тишина…