Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора - стр. 33
– Ну, сеньорито, пора ужинать, – прервал он беседу юношей.
С этими словами гаучо принялся за стряпню. Работа была несложная, так как почти весь ужин был приготовлен заранее и находился у путников в седельных сумках. Гаспар вытащил холодную баранью лопатку и хлеб. Овцы в Чако есть, – их разводят и сами индейцы, – а покойный охотник-натуралист не пренебрегал ни скотоводством, ни земледелием.
Оставалось только приготовить «парагвайский чай». Гаучо захватил с собой всю посуду, то есть железный котелок и три чашки из кокосовой скорлупы, называемые матэ (ибо это название не напитка, а посуды), и особые трубочки – «бомбиллы», сквозь которые парагвайцы тянут свой чай. Был у него и запас «хербы». Не хватало лишь молока. Но парагвайцы и без него охотно пьют свой любимый возбуждающий, но не опьяняющий напиток.
Подобно всем гаучо, Гаспар отлично варил парагвайский чай, и вскоре три мате наполнились кипящей жидкостью. Путники вставили в чашки свои «бомбиллы» и принялись тянуть чай, закусывая его бараниной с маисовым хлебом.
Для большей безопасности они погасили костер и теперь сидели у остывающей золы. За ужином Чиприано поделился с Гаспаром своими подозрениями. Для гаучо они не были неожиданностью: он и сам предполагал нечто подобное и давно уже наблюдал за сыном вождя, заглядывавшимся на дочь его дуэно – хозяина. Но он не допускал мысли о предательстве со стороны Нарагваны. Старый кацик, по его мнению, не способен на подлость. Подобно Людвигу, он терялся в догадках. В самом деле, зачем Нарагвана покинул насиженное гнездо? Объяснения Чиприано казались ему неудовлетворительными, но придумать что-нибудь другое гаучо не удавалось. Так все трое за вечер не пришли ни к каким выводам.
Подложив под голову седла и закутавшись в свои пончо, путники легли спать. Первым заснул Людвиг, потом Чиприано; как ни мучился он беспокойством и нетерпением, усталость взяла свое.
Один гаучо не смыкал глаз. Всю ночь ворочался он с боку на бок.
– На всем белом свете, – рассуждал он, – есть только один человек, желавший смерти моему хозяину. Да, такой человек существует, и зовут его Эль-Супремо…
С тех пор как мы бежали из-под его носа, он не перестает нас разыскивать. Но ведь прошло уже четыре года – срок достаточный, чтоб обо всем забыть. Но сеньор Хозе Франсиа злопамятен. Он никогда ничего не забывает… И уже меньше всего способен он простить обиду, нанесенную ему Гальбергером. Кто стал однажды этому человеку поперек дороги, тот ему враг до самой могилы. Право, я не удивлюсь, если окажется, что убийство подстроено диктатором. Странные следы подков… Подумать только: они отпечатались два раза в одном направлении и дважды в обратном. А свежий след оставлен не раньше вчерашнего дня… Пожалуй, вчера утром… Он ведет вниз по реке за старое становище. Как досадно, что я не свернул к становищу, чтобы рассмотреть его! Впрочем, успею и на обратном пути… Что же нас ждет впереди? С чем мы вернемся к сеньоре?..»
Долго бодрствовал гаучо, как древний астролог, вглядываясь в звезды, словно ища у них ответа на свои сомнения. Внезапно он вздрогнул и привстал.
– Найдено! – прошептал он. – Этим все объясняется: и убийство, и похищение, и все беды…
Как ни тих был шепот гаучо, но Чиприано расслышал его и тотчас же проснулся.